Прохождение Перегрина - Passing of Peregrinus

Уход Перегрина или же Смерть Перегрина (Греческий: Περὶ τῆς Περεγρίνου Τελευτῆς; латинский: Де Морте Перегрини) это сатира посредством Сирийский Греческий писатель Люциан в котором главный персонаж, Циник философ Перегрин протей, пользуется щедростью Христиане и живет неискренней жизнью, прежде чем сжечь себя Олимпийские игры 165 г. н.э. Текст имеет историческое значение, поскольку содержит одну из самых ранних оценок раннее христианство Автор-нехристиан.[1]

Резюме

Знаете, христиане и по сей день поклоняются одному человеку - выдающейся личности, которая ввела свои новые обряды и была распята за это. … Видите ли, эти заблудшие существа исходят из общей убежденности в том, что они бессмертны на все времена, что объясняет их презрение к смерти и добровольную самоотдачу, которые так распространены среди них; а затем их изначальный законодатель внушил им, что все они братья с того момента, как они обратились и отрицают богов Греции, поклоняются распятому мудрецу и живут по его законам. Все это они принимают на веру, в результате чего они одинаково презирают все мирские блага, считая их просто общей собственностью.[2]

Люциан, Уход Перегрина

Современная фотография стадион в Олимпии, где, как сообщается, Перегрин публично принес в жертву себя.

Люциан пишет свой отчет в виде письма к Кроний Пифагорейец, философ-платоник. Он сообщает Кронию, что Перегрин заживо сжег себя на недавних Олимпийских играх. Автор предполагает, что Крониус найдет эту новость очень забавной и отрадной.[3] Затем повествование переходит к Элида где Лукиан, только что прибывший, подслушивает последователя Перегрина Теаген сравните Перегрина или Протея с Геракл и даже Зевс сам. Теаген объявляет о плане Перегрина убить себя огнем.[4] После речи Теагена Люциан входит в историю как двойной персонаж. Этот двойник предостерегает толпу и рассказывает о жизни Перегрина с его точки зрения. По словам двойника Лукиана, Перегрин был пойман на прелюбодеянии в Армения вскоре после достижения зрелого возраста соблазнил юношу, подкупил родителей ребенка и убил собственного отца.[5] Согласно двойнику Лукиана, Перегрин после этого изгнал себя и скитался, пока не прибыл в Палестину, где учился у христиан. У христиан Перегрин стал влиятельным лидером и автором, и его «почитали ... как бога».[6] В этот период Перегрин был заключен в тюрьму за то, что его почитали «как бог» и «как законодатель», и о нем заботились христиане со всей провинции Азии, считавшие его, по словам Лукиана, «новым Сократом».[7] По словам Лукиана, в надежде не сделать из Перегрина мученика, правитель Сирии освободил Перегрина.[8]

Вернувшись домой, Лукиан пишет, что Перегрин столкнулся с угрозами судебного преследования в связи со смертью своего отца и покинул землю своего отца (30 таланты по Лукиану, 5 тысяч по Феагену) на город Париум чтобы избежать наказания. Именно в этот момент Перегрин стал казаться Циник или «с длинными отросшими волосами, в грязном плаще, с мешочком на боку и посохом в руке».[9] После этого Лукиан утверждает, что Перегрин нарушил христианские диетические законы и был отлучен от церкви. Без их финансирования Люциан утверждает, что Перегрин попытался вернуть свою собственность у Париума, но потерял свои права. Проиграв дело, Перегрин отправился в Египет, где обучался аскету и продемонстрировал свое циничное безразличие к обществу, мастурбируя в большой толпе. Отплыв в Рим, Перегрин начал публично выступать против различных чиновников, включая императора, который проигнорировал его, прежде чем его отослал городской префект.[10] Вернувшись в Грецию, он снова начал высказываться, на этот раз против Eleans, римляне и Герод Аттик, недавно построивший акведук. После того, как его чуть не побили камнями, Перегрин сбежал в святилище Зевса и отказался от своих прежних мнений об акведуке.[11]

На следующих Олимпийских играх Перегрин объявил о своем намерении сжечь себя на следующих играх. Люциан осуждает его методы, говоря, что, хотя он намеревается следовать за Гераклом, он больше похож на поджигатель, сжег храм Артемиды в Эфесе.[12] Затем Лукиан делает пророчество о будущих последователях Перегрина и включает в себя два пророчества: одно из Сибил, рассказанный Феагеном, который сравнивает Перегрина с Гераклом, а второй - из оракула Bacis который призывает его последователей последовать за ним в самоубийстве или побивании камнями. Двойник Люциана заканчивает свою речь, и толпа требует смерти Перегрина.[13] Возвращаясь к первому человеку, Люциан объявляет, что Перегрин прибыл со своими последователями и произнес речь, сравнивая себя с Гераклом, прежде чем ему аплодировали «самые глупые из людей».[14] Объявление о его кремации состоится вечером в Гарпина, Перегрин возлил ладан на костер и закричал: «Духи моей матери и отца, примите меня благосклонно», прежде чем войти в огонь.[15] Завершая свое письмо, Люциан снова отмечает, что Кроний сочтет эти события забавными, как и он сам.[16] Он описывает ложный рассказ о смерти, который он дал нескольким последователям Перегрина, в котором за кремацией последовало землетрясение и стервятник, появившийся из дыма. Лукиан также упоминает, что в прошлом он разделил путешествие из Троады с Перегрином, которого он обнаружил довольно трусливым.[17] Люциан утверждает, что Перегрин, больной лихорадкой, боялся смерти на корабле, говоря: «Но этот путь принесет меньше известности, поскольку будет общим для всех».[18]

Сатирическая цель Люциана

Работу Люциана можно обвинить в предвзятости, если ее читать как прямое историческое повествование о жизни и смерти Перегрина. Однако это работа сатира, с несколькими возможными целями. Его представление фактов иногда мотивируется его намерением атаковать убеждения, которые он считал неискренними, наивными или суеверными. Некоторые ученые пытались угадать цель Люциана, чтобы лучше судить о правдивости его рассказа. По словам Марка Эдвардса, сатира «ищет не истину, а характерное и вероятное».[19] В соответствии с этим Лукиан показывает, что Перегрин, а не совершенный циник, на самом деле был подделкой, и что раннее христианство было домом для самых радикально отстающих циников в то время. Эдвардс утверждает, что философия персонажа Люциана в Беглецы делает различие между замечательной смертью Брамины и менее благородная жизнь претендентов, возглавляемых Перегрином, которые заботятся только о проявлении этих добродетелей, чтобы избежать работы и накопить богатство.[20]

Другой способ нападения Лукиана на Перегрина, по словам Стивена Бенко, - это акт самоубийство, и как это выполняет Перегрин. Лукиан приводит пример браминов, которые покончили с собой более благородным образом, чем Перегрин, который искал внимания. Бенко утверждает, что манера самоубийства Перегрина в какой-то мере была сформирована общественностью. мученичество ранних христиан как Поликарп.[21] Марк Эдвардс утверждает, что Лукиан также нападает на христианские утверждения о строгом моральном кодексе, заставляя Перегрина нарушить некоторые из этих законов (прелюбодеяние, убийство) и занять высокое место в церкви.[22] Эдвардс утверждает, что это ответ на Аристид 'аргумент против божественности Зевса. Аристид утверждает, что «как же тогда бог может быть прелюбодеем, педерастом и убийцей своего отца?» Лукиан назначает все три роли Перегрину и отмечает, что христиане почитали его «как бога». Эдвардс отмечает, что претензии христианских апологетов на философскую силу оспариваются Лукианом через приговор правителя Сирии. Правитель интересуется философией, но не интересуется христианином Перегрином и освобождает его, чтобы не сделать из него мученика.

К. П. Джонс пишет, что Люциан использует формат письма Кронию как способ узаконить свое мнение о Перегрине и создает дихотомию, в которой его взгляды представляют царство разума, а циники - фанатики.[23] Это видно из его частых замечаний, что Кроний найдет его рассказ невероятно забавным. Джонс также утверждает, что сравнение Теагена Перегрина с Гераклом и Зевсом призвано еще больше дискредитировать его среди его последователей. Наконец, он утверждает, что рассказ Люциана о его собственном создании легенд, связанных со смертью Перегрина, призван дискредитировать его выживших последователей. Джонс пишет, что те же самые легенды в настоящее время распространяются среди растущей группы последователей Перегрина, и поэтому их небрежное создание Люцианом показывает глупо высокий уровень доверчивости последователей.

Историческая критика

Несмотря на то что Прохождение Перегрина явно сатирический, некоторые современные историки критиковали его за неточности в деталях жизни Перегрина. Помимо предвзятости в его рассказе, некоторые критики утверждают, что Лукиан упускает несколько ключевых исторических фактов о церкви, с которой взаимодействовал Перегрин, а также основные события, которые могли сформировать его жизнь. Стивен Бенко критикует негативное изображение Перегрина Лукианом как результат его собственного узкого мнения о том, что вера в сверхъестественное была нелепой. Опровергая представление Лукианом христиан как легко обманываемых простаков, Бенко отмечает, что Didache предупреждает прихожан о путешественниках, которые остались без работы более двух или трех дней.[24] Бенко также утверждает, что взгляды Лукиана на отношение Перегрина к смерти, возможно, находились под влиянием общего общественного мнения о христианских мучениках и их собственного отношения к смерти.[25] Взгляд Лукиана на отношение христиан к смерти проявляется в том, что он пишет:

Бедные дураки прежде всего убедили себя в том, что они бессмертны и будут жить вечно, из чего следует, что они презирают смерть и многие из них охотно попадают в тюрьму. Более того, их первый законодатель учил их, что все они братья друг другу, когда однажды они согрешили, отрицая греческих богов, поклоняясь самому распятому софисту и живя по его законам. Итак, они одинаково презирают все вещи и считают их общей собственностью, принимая такое учение без каких-либо ясных доказательств. Соответственно, если какой-нибудь шарлатан или обманщик, который может воспользоваться своим преимуществом, попадет в их число, он сможет за очень короткое время приобрести большое богатство, навязывая себе простодушных людей.[26]

Гилберт Багани утверждает, что Люциан ошибается в отношении характера обвинений, полученных Перегрином, а также своего возможного прощения. Багани отмечает, что Траян приказывает Плиний не позволил бы губернатору просто помиловать самопровозглашенного христианина, такого как Перегрин, которому были предъявлены обвинения по этому поводу.[27] Вместо этого он предлагает, чтобы арест был произведен в рамках более масштабных репрессий после Восстание Бар-Кохбы, и он был освобожден, когда его тюремщики поняли, что он не имеет отношения к восстанию. Багани также утверждает, что отлучение Перегрина могло быть основано на его отказе есть свинину, а не на том, что он ел жертвенное мясо, как предполагалось.[28] Он основывает это на гипотезе о том, что христианская секта Еврейский в своем происхождении до восстания и заключения Перегрина в тюрьму, но после восстания они стали более Язычник и прием тех, кто ел свинину. Связи Перегрина с более ранним собранием в этом смысле представляли бы трудности. К. П. Джонс утверждает, что Люциан изменил порядок дарения Перегрином земли Парию и его отлучения в сатирических целях.[29] Утверждая, что Перегрин отказался от своей земли только потому, что он ожидал, что сможет жить за счет доброты других христиан, а затем отказался от подарка, когда эта возможность была лишена, Лукиан подрывает утверждение Перегрина о том, что он отказался от своего имущества. для более благородной цели.

Отношения между циниками и христианами

Три христианских писателя писали о Перегрине после его смерти. Тертуллиан отмечает, что, хотя Перегрин умер язычником, его готовность страдать была примером для христиан.[30] Татиан, греческий апологет, резко критикует Перегрина и других циников. Он пишет: «Они говорят, что им ничего не нужно, но, как и Протею, им нужен курьер для своего кошелька, ткач для их мантии, дровосек для их посоха, и богатые, и повар также для их прожорливости».[нужна цитата ] Татиан описывает состояние войны между киниками, в судьбу которых он входит Перегрин, и христианами. На самом деле Кресенс, выдвинувший обвинения против апологета Джастин Мученик, был циником. Афинагор высмеивает смерть Перегрина, а также внимание, которое она получила, и намекает, что его не следует считать мучеником.[31] Он также описывает статую Перегрина, построенную в Греции, которая предположительно обладает способностями оракула. Он утверждает, что эти силы не должны исходить от Перегрина. Стефан Бенко утверждает, что Перегрин и другие циники представили образ аскетизма, который в конечном итоге вошел в христианское монашество.[32] Циники должны были жить с небольшим имуществом, иметь мало мирских амбиций и были вынуждены пройти суровую подготовку или «аскезис». Бенко сравнивает это обучение с тем, что прошли монахи в египетской пустыне.[33]

Другие современные тексты, в которых упоминается Перегрин

Три других близких современника Перегрина упоминают его в существующей литературе. Авл Геллий в Noctes Atticae описывает Перегрина как «серьезного и дисциплинированного человека».[34] Он также приписывает Перегрину идею о том, что философы никогда не делают ничего плохого, даже если они не боятся быть обнаруженными людьми или богами, в то время как менее праведные люди нуждаются в сдерживающем средстве обнаружения одним или другим, чтобы избежать греха. Филострат младший пишет о Перегрине в связи с Геродом, строителем акведука в Элиде. Он называет Герода спокойным за его размеренный ответ.[35] Филостра-старший также упоминает Перегрина в связи с Геродом и его критикой.[35] Лукиан также упоминает Перегрина в Беглецы, который он начинает со сцены, в которой Зевс жалуется на запах горящего трупа Перегрина, достигающий его и богов.

Примечания

  1. ^ Ван Ворст, стр 58-64.
  2. ^ Хабермас, п. 206.
  3. ^ Люциан, 1-2.
  4. ^ Люциан, 3-5.
  5. ^ Люциан, 7-10.
  6. ^ Люциан, 11.
  7. ^ Люциан, 12.
  8. ^ Люциан, 14.
  9. ^ Люциан, 15.
  10. ^ Люциан, 16-18.
  11. ^ Люциан, 19-20.
  12. ^ Люциан, 22.
  13. ^ Люциан, 29-31.
  14. ^ Люциан, 33.
  15. ^ Люциан, 36.
  16. ^ Люциан, 37.
  17. ^ Люциан, 43-44.
  18. ^ Люциан, 44.
  19. ^ Эдвардс, п. 89
  20. ^ Эдвардс, п. 92
  21. ^ Бенко, п. 43.
  22. ^ Эдвардс, п. 95.
  23. ^ Джонс С. 117-119.
  24. ^ Бенко, п. 39.
  25. ^ Бенко, п. 40.
  26. ^ Люциан, 13.
  27. ^ Багани, п. 110.
  28. ^ Багани, стр. 110–111
  29. ^ Джонс, п. 123.
  30. ^ Тертуллиан, Ad Martyras 4.5.
  31. ^ Афинагор, Legatio 26.2-4.
  32. ^ Бенко, п. 30.
  33. ^ Бенко, п. 48.
  34. ^ Глина, п. 3431
  35. ^ а б Глина, стр. 3432

Рекомендации

  • Багани, Гилберт. «Перегрин Протей и христиане» Historia: Zeitschrift fur Alte Geschichte. Bd. 4 H. 1. 1955.
  • Бенко, Стивен. «Портрет раннего христианина» в Языческий Рим и ранние христиане. Издательство Индианского университета. Блумингтон. 1986 г.
  • Клей Д. «Лучиан из четырех философских жизней Самосаты». Aufstieg und Niedergang der Romischen Welt II. 36,5.
  • Эдвардс, Марк. «Сатира и правдоподобие: христианство в« Перегрине »Лукиана» Historia Zeitschrift fur Alte Geschichte. Bd. 38. H. 1. 1st. Qtr. 1989 г.
  • Джонс, К. П. «Перегрин Парионский» в Культура и общество в Люциане. Издательство Гарвардского университета. Кембридж. 1986 г.
  • Люциан, Смерть Перегрина 11–13, перевод Х.В. Фаулер и Ф. Фаулер в Работы Лукиана Самосатского (Оксфорд: Clarendon Press, 1949), т. 4, цитируется и цитируется Гэри Р. Хабермасом, Исторический Иисус: древнее свидетельство жизни Христа (College Press, 1996, 2008).
  • Люциан, Де Морте Перегрини.
  • Роберт Э. Ван Ворст, Иисус вне Нового Завета, Вт. Б. Эрдманс Паблишинг, 2000.

внешняя ссылка