Луа Гетсингер - Lua Getsinger

Луиза Аврора Гетсингер (1 ноября 1871 г., Хьюм, Нью-Йорк - 2 мая 1916 г., Каир, Египет), известный как Lua, был одним из первых западных членов Вера Бахаи,^[1] признан присоединившимся к религии 21 мая 1897 года, всего через два года после Торнтон Чейз.^[2]:pxxvii Родившись в сельской местности на западе штата Нью-Йорк и первоначально с неортодоксальным пониманием учения религии, своим рвением она исправила многие представления и стала известной ученик из Абдул-Баха с международной репутацией, названные Абдул-Баха «Вестником Завета» и «Матерью верующих»,^[3]:p188[4] глава религии 1892-1921 гг. и «мать-учительница американской общины бахаи, провозвестник рассвета Дня Завета» Шоги Эффенди в 1942 г.,^[5] глава религии 1921–1957. Тем не менее, она столкнулась с испытаниями репутации среди бахаи в Америке в период времени, когда распространялись слухи, если женщина путешествовала с мужчиной, отличным от ее мужа, что она и сделала, когда принимала участие в рекламных турах по нескольким регионам Америки. в Канаду и Мексику, и это стало таким, что ее муж стал сомневаться, их отношения изменились, и он подал на развод. Ее защищало руководство религии, и ее репутация расширилась после ее внезапной смерти в Египте. Она оказала непосредственное влияние на ряд более поздних лидеров религии, в том числе на высокопоставленных религиозных деятелей. Руки дела, Луи Джордж Грегори, и Джон Генри Хайд Данн, а также Мэй Максвелл, еще одна выдающаяся женщина религии и мать другой Руки Дела Рухийи Ханум, которая оказала собственное прямое влияние на Агнес Александр, Уильям Сазерленд Максвелл, и Мейсон Рими и таким образом повлияли на распространение религии в Америке (в том числе цветная линия,) Англия, Франция, Канада, Индия, Австралия, Новая Зеландия и Аргентина, в дополнение к ее собственному прямому контакту со многими тысячами людей до завершения Первой мировой войны.

биография

Ранние годы

Карта области Хьюма 1856 года в округе Аллегани, штат Нью-Йорк, за пару десятилетий до того, как здесь родился Луа.

Луа был шестым из 10 детей, рожденных Эллен Макбрайд и ее мужем Рубеном Д. Муром в Хьюме, штат Нью-Йорк, небольшом сельском городке, расположенном в округе Аллегани на западе штата Нью-Йорк, примерно в 90 километрах к югу от озера Онтарио.^[6]:p1 Рубен (Реуден) Д. Мур (1 ноября 1818 года в Уэльсе, штат Нью-Йорк - 19 августа 1898 года, Хьюм, штат Нью-Йорк) был сыном Добро пожаловать Мур, который умер в 1831 году. Рубен женился на Эллен, дочери Скотта Эндрю Макбрайда и Ханны Э. Браун. , в 1860 г .; и оба родителя Рувима - бабушка и дедушка Луа по отцовской линии - к тому времени уже умерли.^[7] Рувим родился в Округ Эри и большинство братьев и сестер Луа родились в Округ Вайоминг.^[8] Семья Мур-Макбрайд жила на соседней Яве в качестве фермеров.^[9]

Район Явы в округе Вайоминг, штат Нью-Йорк, 1853 год, за пару десятилетий до того, как здесь жили родители Луа.

В 1872 году семья переехала на Миллс Миллс Роуд к северо-востоку от Хьюма в графстве Аллегани к югу от графства Вайоминг у реки Дженеси и купила ферму в 150 акров в 1873 году.^[7] Город был основан в 1822 году.^[10] Братья и сестры Альта и Алиса были близнецами.^[7] Семья Мур посещала баптистскую церковь с 1844 года, хотя его мать была квакером.^[7] Когда Луа рос, среди пасторов Первой баптистской церкви Хьюма были: Хортон, Лэнгмад, Рид, Богарт и Робинсон.^[7] Мур был довольно обеспеченным фермером, хотя бы однажды у него было стадо более 3000 овец. Дочь Донна Ф. вышла замуж за Говарда Блейкли из Гарримана, штат Теннесси.^[7]

Этот регион был известен как Обгоревший район которые пережили религиозное возрождение и позже приобрели репутацию сжигающих способность людей к религиозному возбуждению. Есть история о матери Эллен, которая, как известно, задавала в церкви вопросы, которые были объектом визита пастора, разговаривавшего с Рувимом, чтобы попытаться заставить ее перестать задавать такие вопросы.^[6]:p1 В районе ее родного города была и есть церковь баптистов седьмого дня.^[11] Спустя годы Луа рассказала своему другу Мэй Боллес Максвелл о своем крещении - погружении в воду во время ритуала - и ожидании увидеть или почувствовать прямой дар духа от новой церкви в городе и разочароваться.^{[12]Разжечь: 656}

К 1825 году в округе были открыты школы.^[13]:p6 К 1819 году в городке Грейнджер на востоке был один.^[13]:p6 К 1869 г. в городке Хьюм было 14 однокомнатных начальных школ.^[13]:p112 но только в 1894 году посещение школы было обязательным для детей от 7 до 14 лет.^[13]:p19 Шестой класс был обычным последним классом учащихся в округе, который ходил примерно до 1900 года, когда были добавлены более высокие оценки.^[13]:p23 По закону до 1900 года для посещения средней школы требовалось разрешение родителей.^[13]:p93 и только в 1916 году отсутствие посещаемости было оштрафовано.^[13]:p19 Первая средняя школа была основана в городке примерно в 1901-1902 гг.^{[14][13]:93 112 стр.} Луа, вероятно, закончила бы свое обучение по крайней мере к 1882 году, если бы она пошла в школу и продолжила бы ее до шестого класса, примерно в возрасте 10-11 лет.

В семейной устной истории Луа переехал в Чикаго в конце 1880-х годов.^[6]:p2 В февральской переписи населения штата Нью-Йорк 1892 года Луа не числится проживающим на ферме - и две другие сестры, которые, как известно, вышли замуж за Говарда Блейкли и доктора А. Б. Хардинга,^[7] также отсутствуют.^[15] Действительно, Луа и ее сестры были идентифицированы в газетной вырезке от июля 1892 года, когда она вернулась с визитом из Флинта, штат Мичиган.^[16] Семейный устный анамнез также заставлял Луа посещать Всемирный парламент религий 1893 г. в Чикаго во время Всемирная колумбийская выставка и, как полагают, слышал бы о Бахаулле.^[6]:p2 Уильям по крайней мере был там с 1895 года.^[17] и оба были известны из людей в округе Аллегани до 1896 года.^[7] Луа выбрал обучение драматическому искусству в Чикаго, а не в Нью-Йорке, по интуитивным причинам.^[3]:p36 Ее брат Уильям отправился туда изучать гомеопатическую медицину.^{[18]Разжечь: 972}

Чикаго и встреча с верой бахаи

Уильям учился у Честера Иды Тэчер, который тогда жил в La Grange окрестности Чикаго в 1897–1898 гг.^[19] а Луа, возможно, выполнял уборку для Тэчера.^[6]:p1 Тэчер и Луа были внесены в список членов Восточного Ордена волхвов.^[20]:p205 Тэчер был активным сторонником христианской науки,^[21] и Тэчер или другие, возможно, представили Веру Бахаи Луа; Как бы то ни было, она присоединилась к классу религии, который вел Ибрагим Хейралла, который преподавал Торнтон Чейз, признанный первым бахаи Запада.^[6]:p4 Луа приснился сон 17 октября 1896 г.^[6]:p3 который она считала достаточно важным, чтобы записать: «Мне снилось, что я была в старом одноэтажном деревянном доме, крыша которого была несколько утоплена и сломана - Мои Отец и Мать, казалось, жили в этом доме, только я их не видел - и я был там, чтобы делать работу - которая когда-либо казалась незавершенной. Я думал, что уже полдень, а я еще не застелил кровати - что я поставил перед собой - и у кровати - что, как я думал, мой Отец Я обнаружил, что лампа горела очень слабо - я погасил ее, и, пройдя по комнате, я обнаружил, что горят другие огни - которые я тоже задул! Вскоре вошел старик, очень похожий на мистера Гайла, и сказал Король здесь!«Она получила заключительный« урок »класса, узнав имя основателя Веры Бахаи 21 мая 1897 года, прежде чем фактически закончила обычный курс занятий, предлагаемых Кхейраллой.^{[2]:ppxxvii, 90} Однако в глазах Эдварда Гетсингера, когда он встретил их в начале 1895 года, Луа и Тэчер уже идентифицировали себя как бахаи или того, кого они позже назвали бы «бахаи»,^[22] как и другие. В то время слушателей этих занятий называли «искателями истины».

Эдвард не был приверженцем религии, но принял приглашение Тэчера приехать на свою ферму, и Луа тоже был там.^{[18]Разжечь: 1048} Пока Эдвард работал над презентацией, которую он собирался сделать, когда у него была серия из трех мистических видений.^{[18]Разжечь: 1089-1124} Затем у него развился сильный энтузиазм по поводу религии, которым он теперь поделился с Lua. В остальном мы мало знаем об их ухаживании и семейных встречах; мы действительно знаем, что Луа вышла замуж за Эдварда К. Гетсингера 26 мая 1897 года.^[23] Брат Луа Уильям закончил урок религии 18 июня.^[6]:p4 Однако позже Эдвард публично процитировал свидетельство о браке от мая 1896 года с Идой Мур в Чикаго, хотя, возможно, это было искажено в газетных сообщениях.^[24]

Луа вернулась в Хьюм, чтобы с энтузиазмом рассказать своей семье о новой религии. Местные газеты отметили, что Лула в городе 6 июля 1897 года в сопровождении неизвестной подруги, и Уильям также вернулся 9 июля.^[17] Известно, что ее мать и четверо ее братьев и сестер быстро присоединились к религии. В частности, ее мать Эллен попросила неопознанного «искателя истины» расшифровать 16 страниц ее писаний.^[6]:p4 По крайней мере, одна сестра Луа, Руби «Хебе» Мур, была там, когда Луа вернулся.^[17] которая позже отправилась в собственное паломничество и по разному жила в Вашингтоне, округ Колумбия, Балтиморе, Вустере, Массачусетсе и, наконец, во Фрайбурге, штат Мэн, как активный член религии.^[25] После того, как к ним присоединился Эдвард, они покинули Юм 31 августа 1897 года по пути на Итаку.^[26] где Lua организовал учебный класс. Сам Эдвард также посещал занятия в Нью-Йорке и закончил их 26 октября 1897 года.^[6]:p4 Шесть человек закончили Lua's, когда Кейралла посетил его в январе 1898 года.^[6]:pp4,7 К 3 февраля 1898 года его прошли больше людей. Среди прошедших курс был Эдвард Струвен, который затем представил религию своему брату Ховарду, который затем основал общину в Балтиморе вместе с другими людьми, которые нашли религию другими способами и числились К 1901 г. 50 человек.^[27] Луа также писал о том, что ему одиноко, когда Эдвард отсутствовал, но он полон цели от новой религии и взволнован, узнав о продвигающейся работе сообщества в Чикаго.^{[6]:стр. 5–6} Примерно в это время ее брат Орсон служил в пехоте Западной Вирджинии, а Уильям служил в медицинском корпусе в Форт Шеридан^[28] вовремя Испано-американская война в 1898 г.^[6]:p264

Первые паломничества

Первый

По возвращении в Хьюм гетсингеры уже говорили о переезде в Калифорнию.^[17] У Эдварда был еще один мистический опыт, когда он читал газетный рассказ о Фиби Херст, определил, что у нее есть дома в нескольких городах, к которым он пытался обратиться с письмами, прежде чем решить, что она должна быть в своем доме в Калифорнии.^{[18]Разжечь: 1089-1124} и уехал в январе 1898 года в Калифорнию, чтобы попытаться связаться с ней. Считается, что газетное сообщение об активном участии Херста в национальном движении за развитие колледжей было тем, что он прочитал.^{[18]Разжечь: 1142-1162[29]} Он был в Сан-Франциско в феврале,^[30] и снова был виден в конце июля.^[31] По рассказам семьи Херста, Эдвард видел, как она и она не обращали внимания на других гостей на приеме.^{[18]Разжечь: 1488} в ее доме, на Гасиенде, в Плезантон, Калифорния.^[32]:p12 В собственном отчете Эдварда говорится, что первые встречи не были посвящены обсуждению религии, пока не приехал Луа.^{[18]Разжечь: 1501[3]:p36} Она прибыла к июню.^{[18]Разжечь: 1533} В частности, Луа удалось разжечь интерес Херст к новой религии, а также интерес ее дворецкого, афроамериканца Роберта Тернера, который подслушивал разговоры.^{[33]:pp226–7} Фиби ответила с энтузиазмом, и она организовала класс Lua, который начинался в Hacienda, а затем переезжал в ее квартиру в центре Сан-Франциско.^{[18]Разжечь: 1566} Между тем 31 июля умер друг Херстса в Гасиенде.^{[18]Разжечь: 1622[34]} Это, наряду с другими стрессами, заставило ее принять решение поехать в Париж, Египет и до Стамбула к концу августа.^{[18]Разжечь: 1639} Она согласилась добавить остановку на том, что было тогда Османская Палестина чтобы увидеть Абдул-Баха,^[2]:p140 и вместе они сформировали вечеринку с собой - с дворецким Херста Робертом Тернером и несколькими друзьями Эллой Гудолл Купер и Хелен С. Гудолл, а затем добавили Хейраллу и его жену.^[6]:p6 Тернер скоро станет первым афроамериканским бахаи.

Отец Луа Рувим умер 19 августа,^[35][28] хотя остается неясным, узнала ли Луа об этом и остановилась на похоронах и повидалась с семьей, или ее путешествия оставили сообщения позади к этому моменту. Поезд Херст в Нью-Йорк отправился 10 сентября и прибыл в Нью-Йорк 15 сентября, после чего она и некоторые из группы провели несколько дней в Вашингтоне.^{[18]Разжечь: 1690} Гетсингеры или, по крайней мере, Эдвард прибыли в Нью-Йорк из Сан-Франциско 18 сентября.^[36] На следующий день Гецингеры получили паспорт,^[37] и группа ушла на SSFürst Bismarck 22 сентября.^{[18]Разжечь: 1724[6]:p7} Группа прибыла в Париж в начале октября.^{[18]Разжечь: 1784} после выхода из лодки 29 сентября.^{[18]Разжечь: 1811 г.} Херст остановился в Бельгии по обязательствам.^[38] Луа вела дневник, который ей подарила Хелен Гудолл 13 сентября, а 29 сентября группа прибыла в Париж.^[6]:p7 Они посетили сайты в Париже.^{[6]:p7[18]Разжечь: 2067} Луа отправил письмо, возможно, Торнтону Чейзу из Парижа 30 сентября.^[6]:p10 Больше людей присоединились к партии в Хайфе, в том числе Мэй Боллс, (как ее тогда называли) будущая мать Руки Дела Рухийи Ханум. Роберт Стокман комментирует, что «глубина искренности Луа была заразительна».^[2]:p140 Когда они прибыли в Париж, Херст был обеспокоен состоянием здоровья Боллеса и попросил Эдварда взглянуть на нее - после осмотра Эдвард предположил, что Луа будет для нее лучшим лечением, чем все, что он может сделать.^{[12]Разжечь: 1671[39]} Первыми словами Луа Мэй были: «В Акке есть заключенный, у которого есть ключ к миру», и для Мэй этого было достаточно: «Я верю, я верю», - сказала она и упала в обморок.^{[12]Разжечь: 1696} Воздействие Луа на Боллеса, в частности, позже было замечено как исцеление, совершенное святыми прошлого.^[3]:p179 Лаура Барни, наиболее известный позднее составлением текста бахаи Некоторые ответы на вопросы из ее интервью с Абдул-Баха, она встретила Луа в Париже, хотя позже она обратилась через контакт с Боллесом.^{[12]Разжечь: 2216} Луа была изображена в детальном платье с кружевом и рукавами.^{[6]:между 116–7 стр.} Дорогие вещи были куплены в Париже для Абдул-Баха, но позже проданы, а вырученные средства распределены среди бедных.^{[3]:стр. 37}

Затем группа отправила Абдул-Баха петицию с просьбой подойти Паломничество бахаи 10 октября,^[6]:p9 написано Луа и принесено Хейраллой, прибывшим 11 ноября после пребывания в Египте и встречи там со своей семьей.^{[18]Разжечь: 490,507,2602,2619} Им посоветовали прибывать небольшими группами, в итоге прибыло три группы,^[40] более нескольких недель из-за стесненных условий проживания.^{[12]Разжечь: 1786 г.} Гетсингеры слева направо после празднования Дня Благодарения,^{[2]:стр. 143–4} и отправился из Франции в Италию и уехал через Неаполь на SSРегина Маргарита,^{[18]Разжечь: 2179} который совершал еженедельные поездки в Александрию, Египет.^[41] так приедет наверное 2 декабря.

Хайфа со стороны холма 1898

Они перешли в HMSАхиллес 6 декабря,^{[18]:Разжечь: 332,376,2198,2179} а затем отправился в Хайфу 8 декабря,^[6]:p9 первые западные верующие, прибывшие в паломничество и увидевшие Абдул-Баха.^[2]:p144 В то время Хайфа была городом с населением около десяти тысяч человек с отдельными мусульманами, христианами и небольшой еврейской общиной и была перестроена в 18 веке османами, которые переместили управление территорией из Акки в Хайфу после заиливания гавани Акки. в растущем спросе на более крупные корабли.^{[18]Разжечь: 454,525,541-559} В порту их встретили восточные бахаи, отвезли в кофейню, где их встретил дядя Абдул-Баха Мухаммад-Кули,^{[18]Разжечь: 454 471} останавливался в отеле недалеко от немецкой колонии, которая тогда находилась за стенами Хайфы,^{[18]Разжечь: 559-577} и не спал первую ночь.^{[6]:стр. 15} Еще один день прошел в пятницу, и они поужинали с зятем Мухаммад-Кули, который передал последнее приглашение посетить Абдул-Баха на следующее утро, но они все равно плохо спали.^{[18]Разжечь: 602} Наконец их пригласили в дом, надели одежду, специально купленную по этому случаю,^{[18]Разжечь: 2628} а затем в комнату, где был Абдул-Баха. Lua записал:

Благословенное Лицо Князя Дома Давида, Царя всего мира ... мое сердце сильно забилось, и, не зная, что я делаю, я протянул руки и воскликнул: «Мой Господь, мой Господь !!!» и бросился к Нему, преклонив колени у Его Благословенных Стоп, рыдая, как ребенок; в мгновение ока мой муж оказался рядом со мной и плакал, как только мужчины могут плакать!^{[6]:стр. 15–6}

Сад Ризвана

Получив указание, чтобы все немного посидели вместе, он отправил Луа в покои своей сестры, Bahíyyih Khanum; Тем не менее, она не могла уснуть той ночью до утра.^{[6]:стр. 16–7} Позже на следующий день она посетила Сад Ридван в Акке: «… Нам было разрешено войти и в эту комнату, войти в комнату, которую Он всегда занимал, [ред - Бахаулла] преклонить колени перед стулом, на котором Он сидел, и поцеловать место, на котором покоились ступни Его ног. ! »^[6]:p18 Затем группа перешла к Святыня Бахауллы во главе с Абдул-Баха, и Абдул-Баха подарил ей цветы для американских бахаи, она получила урок одухотворения, поскольку Абдул-Баха служил ей вместо того, чтобы служить ему, когда они вернулись, она получила ее первый долгий сон после прибытия, а затем группа вернулась в Хайфу.^{[6]:стр. 18–9} Луа и ее муж были первыми североамериканскими бахаи, которые продолжили Паломничество бахаи. Этот визит начался 10 декабря 1898 г.^{[6]:стр. 18–9[2]:стр. 143–4} на Дом Абдуллы Паши. Эдвард сделал много снимков в этом районе.^{[18]Разжечь: 615-648,3076, 3083, 3101, 3187,4217} Гетсингеры в то время не оставались в Акке - Абдул-Баха устроил их, чтобы они остались в Хайфе, которые он будет использовать в других случаях.^{[18]Разжечь: 2756}Боллес прибыл^{[18]Разжечь: 2791} с группой Херста в середине февраля 1899 г.,^[40] инкогнито и в темноте, чтобы защитить свою репутацию и репутацию сына, но было достигнуто достаточно осведомленности посетителей, чтобы увидеть Абдул-Баха, который тогда был пленником, и ограничения были увеличены позже.^{[2]:стр. 143–4} Группа Херста, остановившаяся в доме с Гетсингерами под действием Луа, приняла у себя вместе с некоторыми дочерьми Абдул-Баха перед тем, как отправиться к нему.^{[18]Разжечь: 2791} пробыл всего несколько дней,^[40] а затем вернулся в Каир.^{[18]Разжечь: 2756} Был сделан снимок первых двух групп вместе,^{[6]:между 116–7 стр.}

Первые паломники западных бахаи
(Луа - женщина, сидящая справа от сидящего мужчины)^{[6]:между 116–7 стр.}

а также еще один с некоторыми из третьей группы.^{[12]Разжечь: 1860 г.} Элла Купер была свидетельницей и писала о встрече тогда еще молодых Шоги Эффенди, позже глава религии, и Абдул-Баха в марте.^{[40][18]Разжечь: 2837} Хейралла привез письма от других ранних бахаи - в феврале в Америку пришли ответы, в том числе Джеймсу и Изабелле Бриттингем, Ховарду и Мэри МакНатт, Артуру Доджу, Элизе Талбот и Торнтону Чейзу.^{[6]:стр. 30–1} Переводчиком мог быть Антон Хаддад, который остался в Америке. Многие из этих людей стали известны среди бахаи как Ученики Абдул-Баха.

Доступными местами паломничества в то время были Святилище Бахауллы в Бахджи, Сад Ризван, дома Аббуда и Паши и место будущего Святилища Баба.^{[18]Разжечь: 3063} Они встретили Аку Абдул-Касима, который был там садовником и рассказывал истории о Бахаулле.^{[18]Разжечь: 3125} Они не пошли в Дом Аббуда, и только некоторые пошли в место будущего Храма Баба.^{[18]Разжечь: 3089} При посещении Храма Бахауллы им разрешили войти в комнату, где были захоронены его останки.^{[18]Разжечь: 3201} Это была большая честь, хотя заранее об этом не говорили - обычно паломники оставались за пределами самой комнаты.^{[18]Разжечь: 3228,3278} Визит был бы трудным, потому что нынешние разногласия между Абдул-Баха и его сводным братом были такими, что они насмехались над посетителями.^{[18]Разжечь: 3201} В день Мая Боллса снаружи собралось более 100 восточных бахаи, и девочка спела песню. Святой город а потом Ближе, Боже мой, к Тебе, с бахаи вокруг внутреннего сада внутри святыни.^{[18]Разжечь: 3244-3260}

Биограф Велда Пифф Метельманн делает следующее наблюдение о влиянии паломничества на Луа: «Оно превратило Луа Гетсингер из относительно беззаботной молодой женщины, хотя и верной своей вере, в страстную последовательницу Абдул-Баха. Он дал ей персидское имя «Лива», что на английском означает «знамя», и Луа считал, что Он также дал ей особую миссию - обучать Вере и наделил ее необычайными силами для этого. С этого периода она посвятила свою жизнь и энергию для этого ».^{[6]:стр. 13–4} Табличка, взятая бахаи как писание, была передана ей от Абдул-Баха 18 января 1899 г.^[6]:p23 но английских переводчиков было мало. Она начала изучать персидский язык и подружилась с дочерьми Абдул-Баха, а также научила их английскому языку.

Луа написал Торнтону Чейзу 15 февраля 1899 года:

… Когда я уезжал из Америки, мне казалось, что я многое знаю… но после встречи с Учителем… я уверен, что ничего не знаю… Лик Мастера великолепно прекрасен - Его глаза читают самую душу - тем не менее они полны божественной любви и изрядно растопить сердце! '^[42]

Луа также сообщает, что стало очевидным, что учение Кхейраллы отличалось как по тону, так и по степени от учения Абдул-Баха.^{[6]:стр. 19–20} Тогда же прибыли цветы и Луа прокомментировала, что изучает персидский.^[43] Письма из Персии и Запада переводились, читались и отправлялись бахаи с другой стороны.^{[18]Разжечь: 3212,5927} С Робертом Тернером многозначительно обращались как с гостем, а не как со слугой, даже когда другие паломники думали, что он должен это делать, хотя они не подвергались прямой критике и вместо этого со слезами на глазах осознавали свою ошибку.^{[18]Разжечь: 3739-3770} Западные бахаи не знали о прибытии останков Баба во время их паломничества в январе или феврале и, по крайней мере, на время, проведенном в покоях Бахийих Ханум, а также о закладке краеугольного камня Абдул-Баха с Хейраллой. , названный основателем американской общины бахаи.^{[18]Разжечь: 3788-3820} Они действительно видели портреты, картины и картины Баба и Бахауллы, которые хранил Бахийи Ханум.^{[18]Разжечь: 4141} Восточные бахаи соблюдали пост, но западных бахаи не просили начать пост, и ни в одной из записей среди них не отмечалось, что практика даже через Луа была предоставлена ​​привилегией оставаться в доме Абдул-Баха.^{[18]Kindle: 4080} Хиералла спорил с Эдуардом и Десницей дела Хаджи Мирзой Мухаммадом Такий-и-Абхари учение бахаи и авторитет понимания, и оба раза Абдул-Баха вмешивался, чтобы сохранить мир и прекратить дальнейшие споры;^{[18]Разжечь: 4884-4901} Тем не менее Хейралла обратился к неверному сводному брату Абдул-Баха.^{[18]Разжечь: 4937} В середине февраля Луа написал Чейзу: «… просто взять уроки и получить« величайшее имя »не означает, что мы конфирмованы. Мы должны работать для этого великого благословения, и без работы мы будем никогда не получи это И, о, это стоит всех наших усилий! ».^{[18]Разжечь: 5011}

В середине марта официальные лица Османской империи запретили паломникам видеть Абдул-Баха, хотя местные официальные лица и говорили.^{[18]Разжечь: 3879-1896} Тем не менее Абдул-Баха попросил Гецингеров и двух других паломников остаться в Египте для дальнейших наставлений.^{[18]Разжечь: 4223} Это оказались их первые уроки от Мирза Абу'л-Фаул и продолжился в апреле вместе с некоторыми другими поездками на фоне растущей жары.^{[18]Разжечь: 4335} Луа начал изучать персидский в течение 2 недель, выучивая простые слова и выучив одну молитву.^{[6]:стр. 20–3} Примерно мартовская со-паломница Элла Гудолл сообщила в письмах американским бахаи, что книга Кейраллы нуждается в пересмотре или действительно может не быть опубликована.^{[2]:стр. 143–4[6]:стр. 24} Хейралла покинул Акку 21 марта и прибыл в Нью-Йорк 1 мая.^{[6]:стр.30} Между тем он остановился в Париже и попытался обналичить чек Херстса себе вместо предполагаемого получателя, но это не удалось.^{[18]Разжечь: 4408} Во время плавания Гудолл отправила еще одно письмо, в котором говорилось, что книга не будет издана в ближайшее время.^[2]:p153 В Роберт Стокман Обзор ранней истории бахаи в Америке «самым поразительным» открытием группы было то, что Абдул-Баха противоречил взглядам Кейраллы на реинкарнацию, но позиция религии в отношении этой идеи все еще не была полностью понята: теперь Эдвард понял, что, скорее, чем его собственная душа, являющаяся реинкарнацией, были ангелы-хранители, которые могли «стать как одно в мыслях и волях» с верующим, и в частности его собственным таким ангелом был апостол Иоанн, так же как у Хейраллы был апостол Петр - это было недоразумение, которое стало выяснилось вовремя.^{[2]:146 149 стр.}

Приблизительно в апреле по возвращении в Акка Луа плакал слезами счастья во время утреннего чая, который дал Абдул-Баха. Он постоянно ссылался на материальный пример на поступок, который нужно совершить в определенном духе. Он дал ей пропитанный медом хлеб и попросил ее говорить «медовые слова», умыл ей лицо после еды и призвал «умыть лица с любовью». Луа пишет: «и там Он возвысил Свой голос в мольбе за меня…. Моя работа, мои слова, мои дела должны сказать в будущем, молился ли Он за меня напрасно!» Вы должны сказать всем верующим в Америке. что я люблю их и молюсь за них, и, в свою очередь, я желаю, чтобы они любили и молились друг за друга, всегда стремясь быть вместе, живя в гармонии и согласии, потому что там, где есть разделение, Бога нет. "^{[6]:стр. 24–9}

В Штатах

Когда в мае Гетсингеры вернулись в Штаты, они принесли некоторые уроки одухотворяющего действия, усовершенствования в более глубоком понимании учений религии и ряд даров для бахаи. Это были: фотография молодого Абдул-Баха, каллиграфический рисунок Величайшее имя, арабская копия Китаб-и-Агдас и восковой цилиндр с записью пения Абдул-Баха, которая существует по сей день.^[2]:p143 Были также записи Bahíyyih Hanum и паломников, «поющих недавно сочиненные американские хуманы бахаи», все из которых с тех пор были утеряны.^[44] и некоторые копии молитв, причастий и отрывков из священных писаний религии.^{[18]Разжечь: 4973} Нью-Йорк Бахаи Говард МакНатт начал делать копии картины, а Антон Хаддад начал работу по переводу Акдас. Одухотворенные действия Гетсингеров, как учил Абдул-Баха, в форме их позитивного участия перед лицом негативных слухов, которые распространял о них Хейралла, «удивили и обрадовали» нью-йоркских бахаи, по словам Стокмана.^{[2]:стр. 159–60[6]:стр. 30–1} Херст отказалась от предложения финансировать книгу Кхейраллы.^[45]:p112

2 июня Гецингеры вернулись в Итаку на семейную ферму Мур.^{[18]Разжечь: 5011} Они остановились в доме Херста в Вашингтоне, вероятно, примерно с июня по июль.^{[18]Разжечь: 5050-5066} Затем гетсингеры поселились в Детройте, хотя ни одна община бахаи не начинала там своих путешествий до тех пор, пока после всех этих событий.^[46]:p187 Луа начал часто обмениваться письмами с дочерьми Абдул-Баха и путешествовать в интересах религии. Гетсингеры были частью сбора на пикник в честь Дня независимости США в Ла-Гранж, штат Иллинойс, на который съехалось около 300 человек.^{[6]:стр. 32–5} или больше^{[2]:стр. 162–3} Пришли бахаи. Они также планировали приехать снова в августе, чтобы рассказать о своем опыте паломничества, но Хейралла снова высказал негативные отзывы о них, что привело к возражениям против их визита.^{[6]:стр. 32–5} хотя в конечном итоге это продолжалось.^{[2]:стр. 162–3} И снова Гецингеры попытались сохранить позитивный настрой в своей помолвке и не говорить плохо о Хейралле.^{[6]:стр. 32} В письме из Детройта от 18 августа 1899 года Луа пишет о молитве за Хейраллу, советуя читателю не подвергать сомнению слова взад и вперед, а вместо этого искать руководства в 1 Коринфянам 3. Другая переписка касалась вопроса о множественных женах Бахауллы, который был устойчивой темой для понимания Луа.^{[6]:стр. 32–5} Однако в ближайшие месяцы слухи об антагонизме между Эдвардом и Хейраллой усилились, и Макнатту пришлось ответить, поскольку на него ссылались некоторые слухи.^{[2]:стр. 162–3} Джеймс Хоум, деловой агент и помощник Херста, вел переговоры между ними, чтобы не допускать ее к газетам и обменам между ними. Он видел проблему как личностное столкновение между Хейраллой и Эдвардом.^{[2]:стр. 162–3} Хейралла вернул копию Скрытые слова который был приобретен сообществом, переведен и опубликован через Хаддад в марте 1900 г.^{[18]Kindle: 5513}

Вскоре Хейралла начал утверждать, что он «вождь» западных бахаи; Антон Хаддад отправился в Акку и вернулся с еще одной табличкой, отрицающей какое-либо административное существование «вождя», и вместо этого подчеркнул такие качества, как смирение и служение, как духовную мотивацию для пропагандистов религии, а не желание стать лидерами.^{[6]:стр.31} Сборник Хаддада материалов завета для американского сообщества, распространенный с 1900 года.^{[18]Разжечь: 5333} и Хаддад вспомнил, что Абдул-Баха многократно повторял слова Бахауллы: «Мое пленение не может причинить Мне вреда. То, что может причинить Мне вред, - это поведение тех, кто любит Меня, которые утверждают, что связаны со Мной, но при этом сохраняют что заставляет Мое сердце и Мое перо стонать ».^{[18]Разжечь: 5475}

Гетсингеры посетили Чикаго с Хаддадом 11 февраля 1900 года, чтобы сообщить чикагским бахаи о заявлениях Абдул-Баха о «отсутствии вождей» и о том, что нужен избранный «Дом Справедливости».^{[2]:стр. 169–70} На встрече присутствовало около 6-700 человек, включая Хейраллу, но он не выступал, когда ему предлагали шанс. Эдвард воспринял Хейраллу как публичную попытку примирения. В Чикаго было избрано 10 членов правления, в которое не входил Кхейралла и другие известные ему лица, и этот советник направил Абдул-Баха письмо в поддержку и лояльность к нему.^{[2]:стр. 169–70} Затем Хаддад и Гетсингеры отправились в Кеношу 16 февраля 1900 года и упомянули о сомнениях Кейраллы относительно положения Абдул-Баха. В письме Луа от 23 февраля 1900 года из Детройта в Цинциннати цитируется табличка с ней о том, чтобы произносить свои слова при каждой возможности и планировать будущий визит.^{[6]:стр. 32–5} Действительно, Хаддад затем отправился в Итаку и Балтимор, а Луа посетил 25 марта Цинциннати, повторяя послание «без начальников».^[2]:p172 Бахаи обычно не проявляли враждебности к Кхейралле, за исключением, возможно, Эдварда.^[2]:p172

В середине весны 1900 года представитель Абдул-Баха Абдул-Карим-и-Тихрани прибыл, чтобы попытаться уладить вопрос о лидерстве.^{[2]:стр. 173–4} Карим и Хейралла вели переговоры в доме МакНатта две недели. 8 мая в Нью-Йорке состоялось общественное собрание, на котором присутствовало около 200 бахаи, включая Гецингеров, которые не были приглашены. Кхейралла одобрил Абдул-Баха как главу религии, а Эдвард похвалил и обнял Кхейраллу, хотя Кхейралла не ответил на комплименты. Однако Карим разослал циркулярное письмо, в котором объявлял об отречении Хейраллы, по словам Карима, и Хаддад считал, что это нарушило соглашение, достигнутое между Каримом и Хейраллой. Гетсингеры были упомянуты среди бахаи в газетах, освещавших вызов Карима против Хейраллы.^[47] Были предприняты другие собрания, чтобы залечить брешь, в том числе Карим и переводчики, приехавшие в Чикаго, на деньги, собранные бахаи в Нью-Йорке, организованные Торнтоном Чейзом, но Хейралла так и не посетил собрания, и вместо этого стали множиться обвинения. В конце концов Карим уехал 5 августа 1900 года без решения.^{[2]:стр. 173–4} В октябре Марион Хейралла, его бывшая четвертая жена, была отправлена ​​Абдул-Баха вместе с Ассадуаллой обратно в Америку, чтобы помочь в продвижении понимания бахаи.^{[18]Разжечь: 5549} Тем летом сестра Луа Руби / Хебе работала прислугой в другом доме Юма.^[48]

Тем временем Мэрион Джек познакомилась с религией в Париже в 1900 году через Боллеса.^{[12]Разжечь: 2216} и слышал об имени Lua. Позже она написала одну или две картины Луа, которые до сих пор хранятся в Национальном архиве США.^[49]

Второй

Второе паломничество для Гетсингеров произошло осенью 1900 года, когда они отправились через пару недель после Карима, вместе с семьями Додж и Хоар.^{[2]:стр. 32} Гецингеры получили паспорт в августе,^[50] и путешествовал по Парижу в сентябре, во время которого было много споров о реинкарнации.^[46]:p153 Они вспомнили, что Абдул-Баха назвал Хейраллу «Петром Баха» и экстраполировали, что Карим был возвращением пророка Иова, Эдвард был Апостолом Иоанном, а Луа - Марией Магдалиной. Начались предположения, что Мэй Боллс каким-то образом был реинкарнацией Жанны д'Арк. Кхейралла «отработал свою карму» за то, что он трижды отверг Иисуса. Джульетта Томпсон присоединился к религии в Париже в 1901 году.^[51] Позже в 1901 году Абдул-Баха прислал Мирза Абу'л-Фаул чтобы исправить договоренности в Париже. Из Парижа семьи направились в Палестину. Доджи были помещены в карантин в Бейруте и прибыли в Хайфу 25 сентября.^{[46]:стр. 32} Гецингеры прибыли в Хайфу еще в сентябре.^{[6]:между 116–7 стр.} В записях Хоара о паломничестве упоминается, что они завтракали с Абдул-Баха почти каждое утро, а затем проводился часовой урок с переводчиками, обычно по толкованию Библии бахаи или по природе духовного роста и природе человека. душа снова часто использует Библию для комментариев.^{[46]:стр. 33} Хоарс и Доджи пробыли там около двух недель, а затем 9 октября уехали и по дороге домой посетили бахаи в Париже.^{[2]:стр. 32} Через некоторое время после того, как они уехали, Гецингеры переместили свой кабинет с Мирзой Абул-Фаул в Порт-Саид, Египет, до 1 марта, а затем снова вернулись в Хайфу.^{[6]:стр. 38–40} Позже Луа сообщил, что Абдул-Баха сказал, что любит Абул-Фаила как отца.^[52]:p55

Гецингеры получили гораздо больше информации о религии во время второго паломничества по сравнению с первым.^{[46]:стр. 32} На этот раз новая ясность заключалась в том, что религия не принимала никаких форм реинкарнации - «души не возвращаются», которые распространялись в различных письмах в Америку. В одном из Lua написано: «Не позволяйте этому изменить эффект обучения (sic) на вас…. Я слышал из Америки, что многие потрясены… Какая разница, были мы когда-нибудь на этой земле раньше или нет. Мы здесь сейчас, в величайший период, который когда-либо существовал с момента возникновения мира ... "^{[46]:стр. 33} Однако они сохранили почтенный тон об Абдул-Баха в таких письмах, как к чикагским бахаи 19 октября 1900 года, говоря: «... наш уважаемый Господь и Учитель, Возлюбленный Сын Божий, Его Величайшая Ветвь и Тайна ... Тот же Святой Дух, который говорил в Иисусе Христе 1900 лет назад, сегодня говорит в Нем и через Него творит все добрые дела ».^{[6]:стр. 38–40} Профиль бахаи был опубликован в газетах через интервью МакНаттов, и Гетсингеры упоминались во время паломничества и представляли подобную терминологию Абдул-Баха - газетная статья также включала перевод письма, представленного за подписью Абду. 'л-Баха, хотя переводчик не указан.^[53] Однако, хотя ранние западные верующие объединяли позиции Иисуса и Абдул-Баха и проявляли крайнее почтение, это также дало возможность женщинам легко пренебрегать социальными условностями, но при этом следовать указаниям Абдул-Баха, даже несмотря на возражения своих мужей.^{[3]:36,113 стр.} Копии писем Луа были напечатаны на машинке на 6 страницах в 1900 году и распространены, содержащие ее интерпретации, пророчества Бахауллы и понимание жизнь после смерти.^{[6]:стр.45} Картина того периода включает Lua.^{[54][6]:между 116–7 стр.}

Луа отправил письмо Элле Купер 23 марта 1901 года из Хайфы.^{[6]:стр. 41} упоминая, что она прочитала Эдвард Гранвилл Браун последняя статья в Азиатский журнал, объяснил учение бахаи о Проявление Бога используя аналогию с зеркалом и солнцем, со Святым Духом как с лучами солнца, и что Абдул-Баха - это не реинкарнированная душа Иисуса, а душа того же Святого Духа, хотя все еще дарующая свое проявление в Абдул-Баха. более высокое положение, чем положение Иисуса. Далее в письме поощряется высокое отношение бахаи друг к другу. Снова была поднята тема множественных жен и снова попытка ошибочно объяснить позиции Бахауллы и Абдул-Баха - что одна создала законы, а другая их исполняла, и что выполнение их было более высокой позицией.^{[6]:стр. 41–4} Присутствовало еще несколько бахаи, которые могли продвигать переводческую работу, в частности Ишти'ал-ибн-и-Калантар, более известный как Али-Кули Хан.^{[18]Разжечь: 5530,5589} Во время второго паломничества Херст пожертвовал деньги на ремонт дороги к растущему Храму Баба, и Эдвард сфотографировал его.^{[18]Разжечь: 6159} В 1901-1902 годах еще несколько писем от разных секретарей Абдул-Баха находили отклик о высокопоставленном служении и любви среди верующих. Один написал книгу Воспоминания девяти лет в Akká и довольно подробно упоминает Lua.^[55] Гецингеры вернулись в Париж в июне 1901 года.^[56]

Публичное освещение раскола между теми, кто встал на сторону Абдул-Баха, подобно развитию событий в Greenacre, духовное отступление с новыми интересами к религии, продолжались МакНатты, Доджи и Гетсингеры против Кхейраллы.^[57] После второго паломничества Гетсингер отправился в Калифорнию с помощью Херста.^{[18]Разжечь: 6138} Однако информация о причастности Херста к религии уже распространилась в середине октября 1900 года и дошла до 1901 года, все еще освещая раскол между Хейраллой и Каримом.^[58] После первых попыток паломничества Луа в переписке от имени Херст просочилась информация о ее причастности к религии во время растущего интереса к политической деятельности ее сына, и поэтому Херст уволила гетсингеров из их дома в 1901 году.^{[18]Разжечь: 6195} Другие письма, разоблачающие ее авторство этих писем, сами снова были опубликованы без ее разрешения.^{[18]Разжечь: 6195} Гецингерам пришлось прекратить путешествия, чтобы продвигать интересы религии.^{[18]Разжечь: 6215} К октябрю Эдвард пытался создать компанию по импорту товаров в Нью-Йорке, магазин в Детройте и главный офис в округе Колумбия, где он рассчитывал остановиться.^[59] В декабре газеты отметили, что Луа уже дважды побывал в Акко, и цитируют письмо Луа о первом паломничестве.^[60]

Расширенное паломничество и прошения

Сообщество прогрессировало, делясь копиями писем Абдул-Баха и учений бахаи и о них. Вера Луа в ее миссию по распространению религии укрепилась, а вера Эдварда заключалась в том, что у него была миссия соединить науку и религию.^{[6]:стр. 47} Гетсингеры получили финансовую помощь от Хелен Гудолл, Агнес Парсон и других.^{[6]:стр. 47} Луа вернулся в Палестину без Эдварда и жил в доме Абдул-Баха, преподавал английский язык своим дочерям и помогал с переводами.^{[18]Разжечь: 6215}

Одна из записанных историй гласит, что в то время как Луа была проинструктирована посетить дом друга Абдул-Баха в Акке, он был настолько грязным в ее глазах, что она сбежала. Он приказал ей вернуться и поступить правильно с этим другом.^[6]:pp50–1 Также записано, что она спела гимн «Ближе мой Бог к Тебе» для Абдул-Баха с террасы дома в Хайфе, глядя в сторону Усыпальницы Бахауллы.^[6]:pp50–1 Lua помог перевести душераздирающую таблетку / песню для Томас Брейквелл Абдул-Баха. Брейквелл был англо-американским бахаи, который отдыхал в Париже, был привлечен к религии через Боллеса и вскоре умер от туберкулеза.^[6]:pp50–1 В Хайфе стало известно, что Луа стремится стать мучеником за такую ​​религию, как Тахирих, (героический персонаж истории баби, которого придерживаются бахаи); она попросила двух друзей помолиться за нее молитвами Баби и попросила Абдул-Баха удовлетворить ее просьбу от ее имени. Перефразируя ответ Абдул-Баха, мученичество был высоким положением, которое Бахаулла возложил на кого бы то ни было, и что физический факт быть убитым не был сутью, потому что были те, кто не был убит, но считался мучеником, а также те, кто был убит, но кто не достиг статуса мученика. Суть мученичества заключалась в служении, и она, «слава Богу», воскресла для служения.^{[6]:стр. 55–6} Документация отсутствует, но почему-то пришла в голову конкретная миссия. Летом 1901 года небольшая группа женщин обратилась за дипломатическим вмешательством от имени бахаи Персии во время особой волны преследований.^[61] Это не привело к успеху. В следующем году Абдул-Баха увидел, что время, место и личность Луа подходят для выполнения этой задачи.^[4]

Портрет Музаффар ад-Дин Шаха Каджара работы Камал-ол-Молька, 1902 г.

5 июля 1902 года Луа получила паспорт на свое имя в Нью-Йорке и перечисляет различные факты из своей жизни - она ​​родилась в Хьюме, штат Нью-Йорк, последние два года у нее было официальное место жительства в Детройте, а газета Работу засвидетельствовала Джозефин К. Коулз из Нью-Йорка.^[62] Луа вернулся во Францию ​​до 28 сентября.^{[12]Разжечь: 4359} Она была там, чтобы подать петицию Мозаффар ад-Дин Шах Каджар, а затем правитель Ирана с Мариам Хейни, когда там был шах.^{[6]:стр59–67[63]} Ее не сразу приняли. Фотография Луа и его сотрудников была сделана в Париже.^{[6]:между 116–7 стр.} В какой-то момент во время пребывания в Париже она связалась с Доньей. Эжени де Монтижу, последняя императрица французов, а затем вдова Император Наполеон III, и попыталась представить ей религию, но она отклонила предложение.^[6]:pp80–1 Луа начал длительные молитвенные бдения, чтобы ему разрешили лично подать прошение шаху. Ипполит Дрейфус [fr ] помогли Lua перевести петицию на французский язык,^[4] и получить аудиторию.^{[12]Разжечь: 3200} Сначала Луа разрешил только встречу с великим визирем, но, наконец, встретился напрямую с самим шахом.^[3]:p165 Ходатайство заключалось в том, чтобы бахаи получили аудиенцию у него, чтобы он защищал бахаи Персии и чтобы он попросил султана Турции предоставить Абдул-Баха свободу передвижения.^{[6]:стр. 59–60[64]}

«… В большом приемном зале отеля Elysee Palace, где его величество ожидала вся свита из ста пятидесяти персов, эта единственная американка, единственная женщина в этой большой группе мужчин, вышла вперед и вручила Его Величеству ходатайство она написала честно. Луа также выступил с убедительной речью, в которой предположил, что такая «нецивилизованная» жестокость позорит Персию и что если муллы изучат историю ислама, «они скоро увидят, что пролитие крови - это не средство уничтожения, а скорее причина пропагандирует каждое религиозное движение ». Затем Луа рассказал собравшимся мужчинам душераздирающую историю о женщине, чей муж, брат и одиннадцатилетний сын были злобно убиты толпой, и когда женщина «бросается на их изуродованные трупы», она «теряет сознание». Луа - спросил шах, - ... справедливо ли ваше величество, чтобы такие ужасные преступления оставались безнаказанными?^[3]:p165

Он согласился ходатайствовать от имени бахаи, но что свободу Абдул-Баха он не мог предоставить - Луа начал планировать выезд в Константинополь, чтобы обратиться напрямую к османскому халифу, но Абдул-Баха вмешался и предотвратил это обращение. .^{[12]Разжечь: 4359} Однако обстановка в Иране улучшилась всего на несколько лет.^[4]

Селена Кроссон комментирует в своей докторской диссертации: «Ради справедливости, в значительной степени в отношении женщин, она смело выступает в одиночку в группе мужчин против ортодоксальности мулл и государства, символически представляя патриархальную надстройку общества. Старый мировой порядок. В этих усилиях Луа Гетсингер оказалась (по крайней мере) в тройном невыгодном положении на восточной мужской арене (хотя и защищенной окрестностями Парижа). Она была женщиной, считающейся малоизвестной, и, более того, представительницей западных стран. женщина, стереотипно подозреваемая в нравственном отношении в глазах восточных мужчин. Она была фаранги, евро-иностранкой, которую мусульмане считали ритуально «нечистой», и, что еще хуже, бахаи, которую в Персии клеветали за ересь, моральные преступления и шпионаж. для взяток или связей внутри или за пределами Ирана. Она не имела светской власти и, как Тахири, полагалась только на слова, которые в писаниях бахаи часто употребляются в маскулинизированном военном метафорическом языке как сродни «мечам». Однако, когда Мириам Хейни подвела итог Луа, она также подчеркнула «материнство». Ее неотразимое обаяние, ее замечательные дары учителя, ее сильный характер и уникальная личность с великим и дополнительным очарованием духа, все это вместе с ее плодами. подтвержденные и выдающиеся заслуги, поместили ее в класс величайших учителей бахаи мира ».^{[3]:стр. 165–6} И снова Кроссон замечает: «Для высокопоставленного восточного лидера послать западную женщину в качестве официального представителя для беседы с высокопоставленными правителями Востока было почти беспрецедентным, демонстрируя доверие бдул Баха (sic) к этим женщинам, особенно к этим женщинам. когда было много мужчин, как восточных, так и западных, которых Он мог послать. Соответственно, женщины были абсолютно уверены в том, что они считали вдохновенной правдивостью Абдул Баха (sic), какими бы ни были их обстоятельства или опасения относительно своих способностей ».^{[3]:стр. 39–40}

Дата неизвестна, но Марта Рут, позже видный представитель религии и посмертно назначенный Рука Дела, высшее назначенное положение в Вере Бахаи, Шоги Эффенди, повторила историю, рассказанную ей Боллесом, о том, что однажды Луа была в Париже и отказалась от поездки в Лондон, билетов и всего остального, когда она услышала, что есть заинтересованная сторона, чтобы услышать о религии.^{[12]Разжечь: 7004}

Абдул-Баха написал Луа в Нью-Йорке 9 декабря 1902 года табличку, адресованную ей:

Воистину, я взываю к Богу всем своим сердцем, чтобы Он мог сделать тебя знаком Разрыва, знаменем притяжения, светильником Святости; чтобы ты мог быть отделен от всех степеней (или забот) земного мира и был украшен полнейшими Дарами Царства; до тех пор, пока от тебя не будет слышен ни один голос, кроме «О Беха-эль-Абха», и в тебе не могут быть познаны никакие качества, кроме жертвы во всех условиях на Пути Бога; чтобы ты мог принести в жертву свой дух Духу Божьему, свое благоволение Благому Удовольствию Бога, свое желание Желанию Бога и свою волю Воле Бога; и что все могут засвидетельствовать, что «это не что иное, как отрубленная, отстраненная, освященная и очищенная служанка у Порога Беха». Истинно говорю тебе! Это станция, огни которой сияют и излучаются в Царстве Божьем, и утро которой во веки веков восходит на все регионы! Все остальное, кроме этого, есть не что иное, как смутные сны, фантазии и суеверия, «которые не жирят (т. Е. Не приносят никакой пользы) и не могут удовлетворить никого из истины».^{[6]:стр.68}

Это также способствует уважению и вниманию к мнениям и пожеланиям Эдварда.

Также сохранилась молитва за Луа.^[6]:стр71 Оно начинается: «Ты знаешь, о Боже, и являешься моим свидетелем, что у меня нет желания в моем сердце, кроме как получить Твое благоволение…»^[65] Оригинальная рукопись этой молитвы, хранящаяся в архивах бахаи, датирована 1905 годом, но собственная копия Луа датирована 28 марта 1903 года.^[6]:стр71 Версии молитвы встречаются со строкой, которая использовалась во многих песнях, написанных бахаи: «Учить - значит учиться, учиться - значит работать, работать - значит служить, служить - значит любить, любить - значит жертва, жертвовать - значит умереть, умереть - значит жить, жить - значит стремиться, стремиться - значит подняться над всеми земными ограничениями и войти в царства вечности », хотя это было заменено более новым переводом.^[66]

К 28 мая 1903 года Луа вернулась в Хайфу - она ​​написала Дрейфусу письмо о наблюдении за Вознесение Бахауллы священный день с семьей Абдул-Баха и описывает отношения Бахауллы с Абдул-Баха своими словами как человека, который «отрекся от престола в пользу Своего дорогого и Старшего Сына».^{[6]:стр51–2} 26 августа 1903 года она написала письмо Джульетта Томпсон из «Акка. Джульетта послала автопортрет в Хайфу, а Луа написал о печали Абдул-Баха по поводу преследований персидских бахаи.^{[6]:стр. 73}

Известно, что с Lua произошел какой-то серьезный инцидент, хотя дата неизвестна - период «нервной прострации», как его позже назвали.^{[6]:pp72,82–3}

Еще одна история с неопределенной датой - это ее попытка буквально пойти по стопам Абдул-Баха. Доктор философии Селены Кроссон в 2013 году цитирует это:

Она и Абдул-Баха гуляли по пляжу. Луа отстала и начала ставить ноги на Его следы. Ранний бахаи Мюриэль Айвс Барроу Ньюхолл рассказывает историю, которую, по ее словам, рассказала ей Грейс Робартс Обер, духовное «дитя» Луа Гетсингер: Через несколько секунд Учитель повернулся, чтобы спросить, что она делает. «Я иду по вашим стопам, - сказал Луа. Он отвернулся, и они пошли дальше. Несколько мгновений спустя Он снова повернулся: «Вы хотите пойти по моим стопам?» Он спросил. «О да, - сказал Луа. Они пошли дальше - и Абдул-Баха снова повернулся: «Луа! Вы хотите пойти по моим стопам? Его тон был громче и суровее. «О да, - снова сказал Луа. Затем в третий раз он остановился и посмотрел на нее. "Луа!" это был почти крик: «Ты хочешь пойти по Моим стопам?» 'О, да!' - сказал Луа в третий раз - и с этими словами огромный тарантул выпрыгнул с песчаного холма и укусил ее за лодыжку. Абдул-Баха увидел это и не обратил внимания, отвернулся и снова пошел. Луа последовала за ним, продолжая следовать своим стопам. Ее лодыжка опухла, боль стала мучительной, пока, наконец, она не упала в агонии. Затем Абдул-Баха поднял ее и отнес в женские покои, где Величайший Святой Лист [сестра Абдул-Баха, Бахийи Ханум] уложил ее в постель. Агония усилилась. Температура Луа резко возросла; Начался бред. В конце концов Величайший Святой Лист не выдержал, и она умоляла Абдул-Баха исцелить ее. Он внимательно осмотрел ее, затем нежно положил руки ей на лоб. Температура спала, голова прояснилась, она выздоровела. И только позже ей объяснили, что она страдала от странного и опасного заболевания крови, которое вылечило укусом тарантула. В другой версии Луа Гетсингер ужалил скорпион, и эпизоды лихорадки и исцеления опускаются. «Абдул-Баха продолжает идти, пока страдания Луа не станут невыносимыми, затем останавливается и мягко говорит ей:« Вот что значит идти по Моим стопам ». Урок остается неизменным.^{[3]:стр. 166–7}

В октябре 1903 года в газетах в районе дома ее семьи появилось сообщение о том, что Луа застрелили и обезглавили.^[67] но это была ложная тревога.^[68] Возможно, это было искаженное упоминание о вышеупомянутых событиях - о том, что она потеряла голову, как метафоре, когда она услышала о тяжелом положении персидских бахаи, «идущих по стопам Абдул-Баха» в его печали из-за преследований бахаи.Луа снова работал над миссией по представлению петиции, направленной осенью 1903 года в Тегеран; в этом стремлении она делится историей Варка мученичество.^{[6]:стр. 59–60} Это принесло немного больше облегчения.^[4] В декабре 1903 года Луа написал шаху письмо с благодарностью за действия и справедливость для бахаи - письмо, подписанное вместе со многими французскими бахаи.^[6]:стр60

Эдвард останавливался в доме Ханненов в Вашингтоне, округ Колумбия, в то время как Луа долгое время был на святой земле.^{[69]:стр. 34}

Сообщество Вашингтона, округ Колумбия, путешествия и гонки

Эта секция может быть слишком долго читать и удобно ориентироваться. Пожалуйста примите к сведению расщепление содержание в подстатьях, уплотнение это или добавление подзаголовки. (Сентябрь 2020)

Луа был соавтором заметок о ее паломничестве, которые были опубликованы как Милосердие и справедливость 27 апреля 1904 г.^{[6]:стр. 81} В июньских письмах Луа в Париж от бахаи из Палестины ее называли «матерью».^[6]:p93 и действительно Абдул-Баха называл ее «Уммул-Мухминин» - «Мать верующих»,^[4] термин, также связанный с исламским деятелем Фатима.^[70] Луа прибыл в Америку 19 июля 1904 г. СС Финляндия.^[71] Джозеф и Полин Ханнен впервые услышали Луа лично в августе 1904 года в Нью-Йорке на прощании с Абу'л-Фаул, который был их учителем религии в Вашингтоне, округ Колумбия.^{[69]:стр62}

Бахаи, известные как бабисты, были представлены в широко разрекламированной газетной статье с января 1905 года, в основном основанной на рассказе о паломничестве Майрона Фелпса - в нем кратко упоминаются Гетсингеры или, по крайней мере, Эдвард в начале появления религии в Америке.^[72] В феврале Торнтон Чейз прокомментировал Lua в письме, сказав, что у него сложилось впечатление, что Lua «сильно изменилась и к лучшему ... (кажется) старше, и более тихой и сдержанной», носила ее одежду синего цвета и изучал персидский язык в университете.^[73] Это может быть первое упоминание о «синем костюме» Луа. С юных лет Луа предпочитала яркую одежду, избегая при этом повседневной моды. Опубликованы несколько ее фотографий в одежде.^{[74][12]Разжечь: 1696} Абдул-Баха попросил ее одеться менее заметным образом и нарисовал костюм, который она затем сшила: форма платья с королевскими темно-синими вставками, драпированными вставками из разных тканей, включая шелковую отделку, и шляпу с собственными портьерами.^[75] Тем не менее, Луа в то время могла сойти за местную христианку на улицах Хайфы. Персидская культура, как правило, не помещала западных женщин в контекст восточных женщин, а относилась к ним как к своего рода «почетному мужчине», который в то время имел возможность изучить «широкий репертуар большего культурно чувствительный выступления «женственности» или «женственности-бахаи», использованные адаптивно и стратегически во время их путешествия по миру ».^{[3]:стр. 14} Луа представлена ​​на еженедельной службе в Нью-Йорке, рекламируемой с конца июля, и в своей фирменной одежде - газеты писали: «Каждое воскресное утро в Нью-Йорке проходит религиозная служба, на которой никогда не видят ящик для пожертвований. Более того, все места свободны. , а самых бедных приглашают и приветствуют… ».^[76] На следующей неделе последовала газетная статья.^[77] В последующих статьях, распространившихся по стране, стали появляться ее рисунки в «синем костюме».^[78]

Гетсингеры жили с Хелен Эллис Коул в Нью-Йорке до переезда в Вашингтон в апреле 1906 года.^[6]:p96 Луа также приехала в Бостон из Нью-Йорка осенью 1905 года, после чего новые бахаи, благодаря ее влиянию, включали Харлана Обера и Альфреда Лунта,^{[6]:pp100–1} (кто позже занимал руководящие должности в религии - см. Школа бахаи Green Acre. Lua также написал Практика молитвы опираясь на библейские цитаты.^[6]:p101 Еще до переезда Луа также поехал в Вашингтон, чтобы выступить с докладом о религии в Пифийском храме.^[79] После ее вмешательства в дипломатию весной 1906 года ей пришло два письма от персидского дипломатического представительства в Вашингтоне, а затем еще одно - в 1908 году.^[6]:p107 В июле Абдул-Баха послал Эдварду табличку, в которой подчеркивалось высокое положение Луа и выражалось к ней доброту и уважение разными способами.^{[6]:pp102–3} В ноябре Луа отправился в Балтимор, чтобы выступить с публичной лекцией о религии.^[80] а также выступление в доме семьи Струвенов, с которой был контакт еще до первого паломничества - и община оплатила ярмарку, чтобы некоторые бахаи из Балтимора поехали в Вашингтон, чтобы послушать там выступление Луа.^[27]

Зимой 1906-1907 гг. Абдул-Баха объявил о цели отправить американцев в Индию.^{[6]:pp104–5} Абу'л-Фаул предложил Хуперу Харрису, а затем был предложен спутник и был назван брат Луа Уильям Мур. Хупер Харрис был удивлен, когда его спросили, и Уильям Мур согласился прийти, но заболел и умер от желтой лихорадки.^{[46]:pp266–7} Уильям был обручен с Луизой Стапфер, и после его смерти Луиза и Луа начали глубокую дружбу, которая продлилась до конца жизни Луа.^{[33]:стр. 83} теперь всего на десятилетие впереди. Несколько лет спустя Эдвард и Луа предприняли шаги, чтобы помочь Луизе встретиться и, в конечном итоге, выйти замуж за Джона Босха.^{[33]:стр. 88–90} назван в честь Школа Боша Бахаи. Луа попросила Харлана Обера отправиться на службу в Индию вместо ее умершего брата.^{[6]:pp103–5}

Луа выступал в домах афроамериканцев Роды Тернер и Покахонтас Поуп вместе с Говардом МакНаттом.^{[69]:стр.68[81]} После этого контакта афроамериканец Луи Джордж Грегори Первая встреча бахаи состояла в том, чтобы услышать выступление Луа в зале заседаний Галерея искусств Коркоран который обратился к истории и преследованию бахаи в Персии.^{[69]:стр. 73–5} в конце 1907 г.^[82] На встречу пришли только трое - Грегори и двое других, все черные, хотя Полин Кноблох, Ханнен и Луа были белыми женщинами, выступавшими в качестве ведущей и выступавших на небольшом собрании.^[82] «Ее концерт был кратким, но ярким», - сказал об этом Грегори позже.^[82] Сестра Луа Руби / Хебе подала заявление на получение паспорта в марте 1907 года в Нью-Йорке, свидетелем чего стал Эдвард.^[83]

Луа также продолжила свое путешествие, достигнув Монреаля к 12 декабря 1907 года.^{[12]Kindle: 5114} В том году она выступала перед большой аудиторией и возвращалась каждый из следующих двух лет.^[84] В начале 1908 года Луа сопровождал Stanwood Cobb во время своего первого паломничества к Абдул-Баха.^[6]:p106

Письмо Луа от сентября 1908 года положило начало устойчивой растущей дружбе - Метельманн комментирует: «Именно миссис Нурс Луа открыла свои самые сокровенные мысли и свою спонтанную радость в жизни, а также свои блестящие способности к описанию».^[6]:p107 Действительно, было «пять душ, ради которых она с радостью пожертвовала бы своей жизнью» - Мариам Хейни, Мэри Лукас, Мэй Максвелл, Джульетта Томпсон, Луиза Стэпфер.^[6]:p111 В ноябре 1908 года после смерти матери Полины Кноблох Ханнен Луа и Коулз организовали собрание общины бахаи.^[85] Затем Луа с группой из трех человек отправился в паломничество в январе 1909 года, снова включая Стэнвуда Кобба, на этот раз сошедшего со своей преподавательской должности в Константинополе.^[86] В 1909 году она вела переписку с Агнес Парсонс из Нью-Йорка, но не могла дождаться марта, чтобы увидеться с ней.^{[6]:стр. 113–4[52]:p55} Пока они были в отъезде, профиль религии в Америке в газете округа Колумбия с фотографиями и статьей, покрывающей страницу, отмечал 35 общин бахаи в стране, из которых около 200 - в округе Колумбия, включая общинную практику расовой дружбы; список местных участников включал Lua.^[87] Старший брат Луа умер в июле следующего года.^[88]

Следуя инициативам по достижению чернокожего сообщества и вторжениям Грегори, группа бахаи выступила с презентацией на форуме чернокожего сообщества округа Колумбия, Литературно-историческое общество Вефиля, с ведущими Джозефом Ханненом, мужем Полины, Говардом МакНаттом и Луа, приближается середина октября 1909 года, и некоторые репортажи попали в Нью-йоркский век национального тиража.^[89] Действительно, в следующие несколько недель это превратилось в серию вефильских встреч.^[90] Есть фотография общины бахаи Вашингтона, где Эдвард держит знак "Величайшее имя в 1909 г. из глубины комнаты.^{[46]:страница перед 334} Эдвард тогда был активным членом Персидско-американского образовательного общества, в основном действующего за пределами Вашингтона.^[46]:p358

Луа снова поехал в Хайфу зимой 1909-1910 гг.^[6]:p118 в весну.^[6]:p127–8 Она вернулась обратно через Нью-Йорк 16 марта 1910 года через Францию ​​по RMS Oceanic^[91] идет с Агнес Парсонс и доктором Фаридом.^[6]:p117 23 марта Lua посетит встречу в Вашингтоне,^[6]:p117 и посетил могилу Амалии Кноблох, матери Полины Ханнен, 27 марта.^{[6]:p118[69]:pp107–8} В июне Гетсингеры поехали в Бостон, чтобы выступить с докладом о религии, затем в Вашингтоне, а затем к августу Гетсингеры выступили с еще одной лекцией в Вашингтоне. Во время своего путешествия на север в июне они увидели Мэй Максвелл в Нью-Йорке, которая тогда была беременна Рухийи Ханум.^[6]:p118

Еще одна групповая презентация для Вефильского общества, в которую входили Луа, Фанни Ноблок, Джозеф Ханнен и Амин Фарид, состоялась в начале апреля.^[92] после чего Луа стал делегатом национального съезда бахаи, представляя общину округа Колумбия.^[93] В июне Гетсингеры были видны в Балтиморе,^[94] проводить серию встреч.^[95] Мать Луа Эллен переехала в Теннесси со своей дочерью в семье Блейкли,^[96] и Луа пошел к ней Август.^[6]:p119 Она умерла намного позже, в 1923 году.^[97]

За свою работу в путешествиях по религии Луа была отмечена в списке выдающихся на национальном уровне людей в этой религии в то первое десятилетие в Америке.^{[20]:pp150–2} Луа также входил в короткий список известных пропагандистов религии, никогда не избираемых в национальную администрацию.^[20]:p155

Калифорния

Григорий отправился в паломничество в марте 1911 года и нес рекомендательное письмо Эдварда, которое кто-то, возможно, Луа, перевел на персидский язык.^[98] Григорий впоследствии стал еще одним выдающимся представителем религии и посмертно назначен Рука Дела к Шоги Эффенди во время его служения в качестве главы религии.

Весной 1911 года умер младший брат Луа Элвин.^[6]:p125 Новый проект появился для Луа, когда Абдул-Баха поручил Луа и Фариду поехать в Калифорнию, чтобы представить религию - задача, за которую она была очень благодарна, но позже почувствовала себя глубоко преданной Фаридом.^[6]:p123 В конце концов, после того, как Фарид оставил религию, появилась клевета на характер Луа.^[6]:p125

Луа и Фарид были видны во многих городах - Сан-Диего, Ла-Хойя, Пойнт-Лома, и они рассказали о СС Калифорния.^[6]:p127 В марте в газетах Лос-Анджелеса отмечалось, что Луа к тому времени уже семь раз приезжал в Акку и что в районе Лос-Анджелеса было около 100 бахаи.^[99]

О Луа вспоминали в Вашингтоне на собраниях бахаи.^[100] Тем временем Луа и Фарид отправились в Тихуану, чтобы оказать медицинскую помощь раненым в битве.^[6]:p127 к 29 июня 1911 г .;^[6]:p136–7 вероятно на Вторая битва при Тихуане.^[20] Позднее бахаи из Тихуаны заметили, что именно Луа первым принес сюда религию.^{[32]:p12[101]} В августе Фарид был отмечен в газетах об их присутствии на «Духовном конгрессе» в Лонг-Бич.^[102]

В сентябре их разговор о религии еще в Лос-Анджелесе был отмечен в газете.^[103] В октябре Луа и Фарид были на собраниях в Сан-Франциско, о которых много писали в газетах.^{[104][6]:стр. 142–3} Среди налаженных контактов был тогдашний мэр Беркли Дж. Ститт Уилсон,^{[105]:стр.17[106]:p285} и Хуанита Сторч (1895-1987), которая оставила дневник знакомства с религией, присоединилась к ней и служила ей 75 лет - она ​​узнала о религии от Луа и Фарида до 29 октября 1911 года.^[107] Речь Луа 17 декабря в Сан-Франциско - одна из немногих сохранившихся.^{[6]:стр. 144–5}

За время ее пребывания в Калифорнии почерк Луа изменился - стал более свободным, плавным и крупным.^[6]:p139 Джульетта Томпсон написала письмо Луа после возвращения из Европы, куда она отправилась в Первый Вселенский Конгресс Рас а затем с Абдул-Баха в Швейцарии.^[6]:p140 Внезапно Фарида вызвали без объяснения причин, а Луа остался один и заговорил 31 декабря.^[6]:p145 Луа и Фарид познакомили с этой религией около 5000 человек в Калифорнии.^[20]

О Луа снова вспомнили в профиле бахаи Вашингтона в январе 1912 года.^[108] Тем временем она выступала в калифорнийском клубе, где присутствовал Джон Хайд Данн.^[6]:p145 уже идентифицировал себя как бахаи, и он неоднократно искал ее, чтобы больше узнать об этой религии.^[109] Данн также стал видным приверженцем религии и был посмертно назначен Рука Дела Шоги Эффенди.^[110] Затем к Луа присоединилась беседа Торнтона Чейза в Сан-Франциско, где она сказала:

… Мы все должны признать тот факт, что Бог - это один Бог, один Отец, один Создатель для всех нас, и что все мы сейчас здесь, живем в одном доме, члены одной семьи, братья и сестры. Мы этого не осознаем. Очень немногие люди на земле осознают эту великую истину, этот великий факт. Если бы мы это сделали, у нас был бы мир. Мы бы не были говорящий об этом так много. Мы будем имеют Это. Это был бы установленный факт. Было бы просто быть Солнцу не нужно снова и снова заявлять о себе как о сияющем светящемся теле. Это. И могло ли человечество прийти к пониманию того, что Бог един, что эта Земля, вся эта планета является домом для Его созданий, и что все мы сейчас же члены Его семьи, братья и сестры, почему мир быть. Это просто недостаток осознания с нашей стороны ...^[6]:p146

В конце января Луа появился в газете Сан-Диего.^[111] Позже в апреле Луа был в Напе с Хелен Гудолл.^{[6]:стр. 148–9}

Абдул-Баха на Западе

Записи о путешествиях Абдул-Баха по Западу довольно подробны, но кто его сопровождал - нет. Некоторые упоминания о Lua действительно существуют. Джон Босх присоединился к бахаи в Чикаго и увидел там Луа в апреле.^{[33]:стр.75} В то же время Ханнены были в Чикаго, и Луа предложил людям надеть одно из пальто Абдул-Баха в отеле и произнести молитву, после чего к Полине постепенно вернулось слух, и она все еще говорила об этом в 1928 году.^{[69]:pp180–1}

В начале мая Луа был среди докладчиков перед выступлением Абдул-Баха на заключительном заседании национального съезда бахаи и был делегатом, представлявшим бахаи Сан-Франциско по закладке фундамента Дом Поклонения.^[112] Абдул-Баха дал золотую лопату, чтобы он вскрыл землю, но земля была слишком твердой. Была одолжена кирка, и тогда Абдул-Баха взломал землю. Коринн Тру, позже назначенная другой Десницей Дела, попросила, чтобы у женщины была роль. Абдул-Баха спросил Фарида^[106]:p130 дважды подтолкнуть Луа вперед, и именно она повернула первую лопату грязи. Правда сделали это дальше, а потом последовали представители рас и национальностей.^{[6]:p152[112]} Примерно через неделю Абдул-Баха был в Кливленде, и Луа и Эдвард были среди них и появились в местных новостях.^{[113][6]:p152} а затем в Питтсбурге.^[114] После прибытия в Нью-Йорк 11 мая несколько женщин, включая Луа и Джульетту Томпсон, работали над подготовкой съемной квартиры Абдул-Баха, и 15-го Луа снова была с Джульеттой.^[6]:p153 Луа снова был с Абдул-Баха на собрании Общества мира в Нью-Йорке, и в репортаже Луа был выделен как «ученик» Абдул-Баха.^[115]

Несколько дней спустя Луа снова был виден в составе делегации Абдул-Баха, присутствовавшей на мероприятии. Конференция Lake Mohonk по международному арбитражу, отголоски которых появлялись по-разному в течение ближайшей недели в разных штатах.^[116] Пока это эхо распространялось, 19 мая Луа был с Абдул-Баха в церкви,^[6]:p153 а затем для выступления Абдул-Баха в Говард Колби Айвз «Церковь Братства», которая была особенно впечатлена вниманием, которое Луа уделял выступлению.^{[106]:стр. 165–6} Ближе к концу мая Луа отметила, что она не видела Абдул-Баха в течение двух дней, и вместе Луа и Джульетта говорили о поисках мученической смерти.^{[6]:стр. 153–4}

В начале июня Луа был среди тех, кто вместе с Абдул-Баха немного путешествовал по Нью-Йорку.^[117] Неделей позже на встрече с Луа, Максвеллом и Томпсоном Абдул-Баха описал их сердца как нежные, добрые и кипящие.^{[12]Разжечь: 6034} Позже Луа выступил с речью, когда Абдул-Баха путешествовал; она упомянула, что доказательством работы руководства Бахауллы было то, что 70 разных паломников собрались вместе на одном собрании, на котором она была.^{[6]:стр155–6} 18 июня была съемка собрания бахаи, чтобы послушать выступление Абдул-Баха в доме МакНаттов, и Луа виден среди свиты.^[118] На следующий день Абдул-Баха назвал Луа «Вестником Завета» после того, как некоторое время сидел перед картиной Джульетты Томпсон.^[6]:p157[51] Этот акт продвинул Луа «и, в более широком смысле, женщин на высший эшелон чести и ответственности в Вере, в отличие от второстепенных должностей, которые обычно занимают женщины в традиционных религиозных организациях», и «напоминал о превосходстве Тахири, Горн »или« Труба »и снятие« вуалей »в ее провозглашении миссии Баба».^{[3]:стр. 46–7} Затем Луа был направлен к аудитории из 125 человек, чтобы они «провозгласили Завет», и Абдул-Баха выступил с речью об уникальности ситуации бахаи; эта беседа была подтверждена и опубликована вместе со всеми дополнительными библейскими текстами о том, Завет бахаи^{[106]:pp198–9} и назвал Нью-Йорк «Городом Завета».^[119]

29 июня Луа попросил у Джульет предлог повидать Абдул-Баха, который тогда остановился в Монклере.^[6]:p159 После прибытия 30 июня Абдул-Баха сказал ей, что ее отправят в Калифорнию; но вместо того, чтобы быть разлученной, Джульетта рассказывает историю о том, что Луа ходила в ядовитом плюще, а затем была вылечена, съев фрукты, выбранные Абдул-Баха, чтобы она могла уйти.^{[6]:стр. 159–60[106]:стр. 208–9} Lua уехал 11 июля, прибыл 19-го с докладом.^{[6]:стр. 161–2} где она использовала пророчество о восходе солнца на Западе для зари объявления «Центра Завета».^[6]:p166–7 Это тема, упоминаемая в исламе,^[120] и в трудах Баба.^[121] Луа был среди бахаи, присутствовавших в Сан-Франциско 10 августа с группой, которая отправила телеграмму Абдул-Баха, находившемуся тогда в Дублине, штат Нью-Гэмпшир.^{[33]:стр. 56} Абдул-Баха уже ехал в поезде в Калифорнию, когда пришло известие о смерти Торнтон Чейз в Лос-Анжелес; он немедленно изменил свои планы и отправился в Лос-Анджелес навестить могилу Чейза.^[122] Когда через несколько дней Абдул-Баха действительно приехал в Сан-Франциско, Луа организовал для него выступление в нескольких местах, начиная со Стэнфордского университета.^[6]:p175 Луа был с ним в парке Золотые Ворота в начале октября.^{[32]:стр. 48[123]} 12 октября Абдул-Баха сделал снимок с Луа на краю во время визита в дом Гудолла.^[124] Луа остался в Калифорнии, преподавая различные классы, когда Абдул-Баха вернулся на восток и в конце концов покинул Америку.^{[6]:стр. 179–80}

Луа некоторое время чувствовал себя плохо и по прибытии в Чикаго весной 1913 года попал под наблюдение врача.^{[6]:стр.181–4} Тем не менее, она приняла приглашение преподобного Альберта Вейла в Шампейн для презентации религии для его Клуба Единства в марте.^[125] Ее сопровождала жена врача.^{[6]:стр.181–2} В Чикаго Луа находился на дому у врача и посоветовал сделать операцию, которая состоится в начале апреля.^[6]:p181 Врач отказался платить, и она почувствовала, что ее недовольство прошло.^[6]:p182–4 Доктор знал Lua около 20 лет назад, с начала 1890-х годов.^[6]:p181

Индия

В апреле 1913 года Луа упоминается в поселении Уиллов Хелен Эллис Коул в Нью-Йорке.^[126] 10 июля Lua был на немецком SS Принцесса ирен из Вашингтона^[6]:p185 и прибыла в Порт-Саид 23 июля, где она ждала и узнала о возможности службы поехать в Индию. Абдул-Баха встретился с ней в августе в Рамле, Египет, и отчет о табличке был опубликован в Звезда Запада в октябре, который был набором увещеваний в основе цели непоколебимого служения на примере Тахири и его самого.^{[6]:стр. 189–90[127]} Луа умоляла Абдул-Баха не посылать ее с мужчиной, кроме ее мужа, и надеялась, что к ней присоединится Изабель Чемберлен, хотя это не сработало.^{[6]:стр. 188–197} Эдвард прибыл в конце сентября^[6]:p192 вместе они пошли к святыням бахаи и провели три недели в Акке / Хайфе до 13 ноября.^{[6]:188,197 стр.} В какой-то момент Марта Рут собрала некоторые заметки о подготовке Lua к поездке в Индию, пересказанные в 1947 году, что говорит о различных взглядах на вызовы и противодействие.^[128] Хеллен Гудолл помогла Луа во многих поездках и основала траст для помощи Гецингерам в Индии, управляемый связями в Египте.^{[18]Разжечь: 6273}

К началу декабря Гетсингеры прибыли в Индию, а Абдул-Баха вернулся в Хайфу.^[6]:p200 Жан Станнар пошел вместо Чемберлена с Гетсингерами, а Станнар представлял бахаи, когда Луа заболел, на Всеиндийской теистической конференции в Карачи 25-9 декабря.^{[6]:p201[129]} Lua ответил, что христианские материалы бесполезны и продолжают подчеркивать общие принципы и ищут переводчика.^{[6]:стр. 201–2} Она была взад и вперед между Бомбеем (современный Момбаи ) и Сурат вдоль западного побережья Индии в январе и феврале, оставаясь в доме Н. К. Вакиля, первого бахаи индуистского происхождения, проводя занятия и выступая с лекциями.^[6]:p223–7 Вакиль в то время отправился в паломничество.^[6]:p212 Одним из посещений Сурата было посещение Наваб (мусульманский правитель) Сачина.^{[6]:стр. 207–8} В марте нормальная годовая жара уже приближалась к ней, хотя она все еще принимала гостей в своем доме,^[6]:p226 и отправился в Джалрапатан хорошо в глубь страны, а затем Чхатрапур на восточном побережье Индии.^[6]:p240 В марте у нее снова поднялась температура,^[6]:p227 но смог снова поехать, чтобы встретиться с Махараджа Джалавара В апреле Абдул-Баха обозначил с самого начала одну из точек соприкосновения, с которой у нее сложилась переписка и дружба.^{[6]:pp217–9,222,229–33,242,256,280–1[130]} Он «чрезвычайно сочувствовал» Луа и был ориентиром для других знакомых бахаи и часто называл ее «Св. Lua »даже в 1920-х годах в Индии.^{[3]:стр.97}

Фотография, сделанная с помощью Lua в Индии, была опубликована в Интернете.^[131] Были изготовлены восковые цилиндры с хинди-исполнением писаний бахаи, но с тех пор они были утеряны.^[44] К лету 1914 года проявилось недовольство Фарида этой религией - по всей видимости, он годами просил у бахаи денег, и Абдул-Баха осудил его.^[132] а слухи о нем и Луа ходили с февраля.^{[6]:стр. 207–8}

К июню Эдвард путешествовал отдельно от Lua, но общался через телеграмму; Луа чувствовала себя одинокой, но он не хотел путешествовать с ней, а у нее заканчивались деньги, и она не могла оплатить поездку.^[6]:p268–9 Когда Эдвард оставил ее, местные бахаи предложили заплатить ей за проезд в Хайфу в июле.^[6]:p275–6 Отъезд Эдварда от нее повлиял на ее здоровье с августа по октябрь;^[6]:p277–8 во время которого она потеряла 28 фунтов.^[6]:p282 Перед началом Первой мировой войны в Британской Индии возникла угроза ареста из-за его немецкого происхождения.^{[18]Разжечь: 6273} Луа была обеспокоена тем, что Эдвард мог сказать о ней в конце октября, когда чувствовал себя одиноким: «это была последняя человеческая связь, которую нужно разорвать, и он безжалостно порвал ее», - написала она в письме.^[6]:p285–6 Биограф Кэтрин Джуэтт Хогенсон отмечает, что отъезд Эдварда из Индии положил конец их браку.^{[18]Разжечь: 6291} В начале ноября она получила паспорт от американского консула в Бомбее.^[133]

Такое служение было частью общих усилий по основным последовательностям действий, организованных Абдул-Баха для первых путешествий, чтобы начать распространение религии по всему миру: Дрейфуса и Барни в кругосветном путешествии, Гетсингеров и Станнарда в Индию и Агнес Александр и другие в Японию.^{[46]:pp266–7}

Палестина

Луа покинул Индию 17 ноября 1914 года и прибыл в Османскую Палестину 3 декабря.^[6]:p291 В какой-то момент Луа вместе с персидским доктором-бахаи присоединился к оказанию помощи в качестве медсестры в деревне друзов.^[134]

Исторические образы Хайфы, 1918 г.

Эдвард был в Америке и вернулся в Хайфу, чтобы предоставить деньги на продовольственную помощь во время войны до вмешательства Америки, но Абдул-Баха пришлось отказаться из-за высокой подозрительности и угроз в этом районе.^[6]:p302–6 Эдвард также консультировался о своем браке, находясь в Хайфе.^[6]:p305–7 в том числе 26 января - 5 февраля 1915 г.^[135] В Хайфе прошла встреча с целью примирения между Эдвардом и Луа.^{[6]:pp321–2} Он чувствовал, что она предавалась злословию в его адрес и что он лично страдал «из-за того, что у меня не было жены» на основании диагноза / комментариев врача.^{[6]:pp321–2} Он чувствовал, что у Луа есть ограничение духа, которое она должна преодолеть - «Я не могу понять это по-другому» (чем, должно быть, у нее был роман - чтобы понять, что произошло в ее поведении по отношению к нему).^[6]:p320–2 Неизученными, какими бы правдивыми ни были детали и точки зрения Эдварда и Луа, но присутствующие в современной литературе, есть случаи изменений в супружеской близости после серьезных изменений в религиозных чувствах.^[136] Эдвард подал на развод с Луа, который затем был опубликован в газетах в конце июля 1915 года и повторился до августа.^[137] Затем Эдварда спросили о том, как этот фонд помощи был рассредоточен, а не возвращен, и он очень расстроился из-за требований, предъявленных ему донорами, и продолжал жаловаться на допрос в течение двух лет и на то, что «могло быть последним ударом, который заставил Эдварда разорвать все связи с Lua "по мнению биографа Lua.^[6]:p308 Тем не менее Луа не знал, что он подумывает о разводе. Луа говорит, что когда Эдвард ушел, он не хотел, чтобы она вернулась с ним, потому что некоторые бахаи относились к ней недружелюбно. Но она не считала это разрывом в браке.^[6]:p308–9

Луа понял, находясь в Хайфе, что это будет время испытаний для мира в течение следующих нескольких лет, включая толкования пророчеств Иисуса, Бахауллы и Абдуи-Баха.^[6]:p287 Также в феврале 1915 года угрожали аресту Абдул-Баха.^[6]:p314

В некоторых кругах ее независимость и стиль подвергались критике среди бахаи и назывались «Магдалиной».^[6]:p320 и ее статус стал ассоциироваться с неспособностью Фарида оставаться верным завету бахаи.^{[3]:стр. 47} Единственный законный вариант развода в Вашингтоне в то время был из-за супружеской неверности, и так было до 1935 года.^[6]:p413 Эдвард пытался свести к минимуму огласку о разводе, даже перебравшись в другие районы, где разрешены другие способы развода, но там тоже увеличивались задержки, и он чувствовал побуждение вернуться и покончить с этим.^{[6]:pp321–2} В письмах Эдварда в Америку он утверждал, что она не была «женой для меня» в течение девяти лет, ей не хватало «близости» к этому, по его словам, она сказала.^{[6]:pp321–2}

Абдул-Баха оставил для проверки и, возможно, ареста примерно в то время, когда Луа покинула Палестину - ее сопровождали к лодке Шоги Эффенди и другие.^[6]:p317–9 Луа покинула Хайфу 30 августа 1915 года с табличкой, написанной 27 августа, в которой говорилось о ее работе в Индии и об уважении к ее роли «Вестника Завета», адресованной бахаи Америки.^[6]:p322 Она уехала на Крит по американскому USSДе-Мойн вместе с 290 другими эвакуированными^{[6]:стр. 327–33} а затем уехал в Порт-Саид, прибыв в середине сентября на небольшом греческом судне.

Связь во время войны из Палестины в Америку была очень ограничена для Абдул-Баха, чтобы попытаться ответить на волну обеспокоенности в Америке, в то время как Луа написала свое собственное, частично информируя американских бахаи о своей работе в Индии, ситуации на Святой Земле и военном времени. проблемы и необходимость распространения религии в это критическое время.^{[6]:стр. 311–28}

Египет

13 сентября Луа подала заявление на получение экстренного паспорта в Каире на свою фамилию в браке.^[133] Ее профессией был «лектор», и она намеревалась вернуться в Америку по шкале месяцев против лет. Примерно 25 сентября до нее дошло известие о подаче на развод.^[6]:p329 Обвинения глубоко обидели ее, и она отправила несколько копий последней таблички Абдул-Баха, подтверждающей его высокое уважение к усилиям и характеру. Процесс, который Эдвард пытался осуществить в Фонде помощи Хайфе, все еще оставался беспорядочным.

В то время Луа все еще называл Абдул-Баха превосходными именами, такими как «Древняя красота», а также более нормативным «Центром Завета».^[6]:p335 Письмо от 26 сентября к Луизе Уэйт указывало на сеть ведущих женщин Америки, которым предстояло иметь помощников - миссис Гудолл, которой помогали Ралстоны, и миссис Купер от Западного побережья, миссис Круг, которой помогали Кинни от Нью-Йорка, Парсонс, которому помогает Чарльз Мейсон Рими, для округа Колумбия и True для Чикаго, которому помогает доктор Зия Багдади. Эта практика больше не используется.^[6]:p336–8 Луа также была известна и почитаема среди бахаи, у нее были свои духовные «сестры», «братья» и «дети», и многие стали лидерами общины.^[3]:p1

Защищен

Абдул-Баха был первым общественным защитником Луа. Кроссон замечает: «Письмо Абдул Баха (так в оригинале) получило поддержку со стороны недавно созданных североамериканских институтов, и они посвятили целый выпуск журнала Звезда Запада к Lua и Ковенанту. Несмотря на неоднократные предупреждения о разрушительном влиянии сплетен, обвинений и злословия на единство, которое Абдул Баха (sic) назвал «худшим человеческим качеством», община все еще пыталась преодолеть эту культурную склонность ».^{[3]:стр. 47} «… Несмотря на заявления Абдул Баха (sic), негативные западные культурные ассоциации Марии Магдалины с незаконной сексуальностью было трудно полностью стереть, как это было предано в языке, который Луа Гетсингер использовала в письме 1915 года в ответ на обидное обвинение ее мужа Говоря о себе, Луа пишет: «Даже если бы она [Луа] была Магдалиной - кто он [Эдвард Гетсингер], чтобы побить ее камнями в честь ее Господа, и того, кого он признает своим Господом, простил, доверился и послал она вышла, чтобы провозгласить Его имя - В дни Христа все вышли из стыда - прежде, чем Иисус сказал: «И я не осуждаю тебя»! » Как ясно видно из жалобного заявления Луа Гетсингера, мифическая реабилитация бахаи Марии Магдалины оказала глубокое влияние на женщин, выросших в патриархальной культуре. Обвинения в распущенности представляют собой (и до сих пор представляют, хотя и в меньшей степени) женское унижение. Негативное воздействие на женщин Дихотомия «Мадонна / шлюха» в иудео-христианских культурах хорошо задокументирована ».^{[3]:стр. 53–4} Бахаи поднялись к почитанию Марии Магдалины и Луа. Кроссон продолжает: «Таким образом, метаморфоза образа Марии Магдалины стала более заметной для женщин, которые стали бахаи в« прогрессивную »эпоху, потому что ее героизация символически отвергала несправедливость, причиненную женщинам из-за их сексуальности со стороны патриархальной религии. Луа Гетсингер, в другом письмо к тому же другу, восстановившее ее духовную и женскую силу перед лицом обвинителя, после того как она получила поддержку Абдул Баха (sic). Прося Бахауллу о мученичестве и разлучении со всем остальным, кроме Бога, она пишет : «Он теперь отвечает мне! Я радуюсь и благодарю Его. Я жажду страданий, пока не буду очищен от всего, кроме Его Святого Духа, и тогда я смогу пожертвовать своей жизнью на Его Пути, который стал таким узким и совершенным Стопами Его возлюбленного. Его Сын - Его Завет, благодаря которому я познал страх перед Богом, - который освободил меня от страха перед любым человеком! '"^{[3]:стр. 53–4} В самом деле, Мария Магдалина сейчас «одна из« самых почитаемых женщин в герменевтике бахаи », поскольку« Абдул Баха (sic) сделал больше ссылок на Марию Магдалину, чем на любую другую историческую фигуру женского пола ».^[3]:p54

Учреждения бахаи поддержали Lua в октябре.^[6]:p339 Следующий выпуск Звезда Запада все было о ней и завете бахаи с отрывками из писем, включая три повтора таблички Абдул-Баха от 27 августа - копию персидского текста, фотографию оригинала и перевод. Добавлены комментарии редакции:

«В свете вышесказанного, дальнейшие комментарии с нашей стороны не нужны.« Мир тем, кто следует руководству ».
Очевидно, что те, кто удостоен письменного одобрения Абдул-Баха, должны получить всяческое уважение. Таким образом, Луа Гетсингер получил предпочтение; «она достойна любви».^[138]

В письме того периода Луа назвала это испытанием, которое для нее было «последним из Темной Ночи для моей души», и рассуждениями о «последнем долгом путешествии».^[6]:p340 Тем не менее она была обеспокоена тем, что «хорошие мотивы» Эдварда не причинят ему вреда из-за проблем, связанных с неудачной попыткой оказания помощи Хайфе.^[6]:p341–2 В октябре она переехала из Порт-Саида в Каир и осталась среди бахаи, но заболела бронхитом и невралгией.^[6]:p344 Марта Рут была там и услышала, что Луа узнал, что Абдул-Баха выздоровел к 24 ноября.^[6]:p345 5 декабря было упомянуто, что Луа встречался и разговаривал с молодыми бахаи в Каире, которые понимали английский язык.^[6]:p345

Умер

За восемь недель до своей смерти, в письме от 7 марта 1916 года, отправленном другу на всю жизнь, она сказала: «Я очень боюсь, когда я выучила свой последний урок, который должна преподать мне пустыня - мои шаги обратятся в другой. направление - и могут пройти годы, прежде чем мы встретимся снова - даже если мы когда-нибудь встретимся в этом мире ».^[6]:p345 В апрельском письме говорится: «… Я уверен, что до последнего дня нашей жизни мы будем извлекать уроки, потому что этот мир - школа, из которой мы заканчиваем, только когда покидаем ее. Я буду так рад, когда в последний день приходит, и школа навсегда (насколько я понимаю) распускается. Да будет его воля, а не моя! "^[6]:p349 «Однажды ночью (это было 2 мая) она проснулась с сильной болью в сердце. Она позвонила семье, которая позвонила врачу. Но до его прибытия она ушла в тот мир, трижды произнеся:« Я- Баха-эль-Абха ».^[6]:p348

Луа Гетсингер неожиданно скончался от сердечной недостаточности в ночь с 1 на 2 мая 1916 года в возрасте сорока трех лет.^{[6]:p348[139]} Сообщения от посольства США в Египте с ее сестрой Хеб и, как указано в документации, с ее мужем Эдвардом.^[140] У нее было два чемодана личных вещей, включая одежду, письма, записные книжки и рукописи, и вместе с оставшимися деньгами, которые у нее были, расходы на врача и похороны были оплачены друзьями.^[140]

Мемориализация и комментарии

'Абдул-Баха был проинформирован 4 месяца спустя, задержавшись из-за связи военного времени, примерно в сентябре 1916 года.^[6]:p349 Он написал молитву посещения, в которой частично говорится:

О Господь, даруй ей дворец в окрестностях Твоего Величайшего Милосердия; заставь ее поселиться в садах Твоего рая, Всевышнего, озарить ее лик сиянием Твоего благоволения в Царстве Твоей Славы ...^[6]:p355

В нем упоминаются ее трудности: «… из-за трудностей, которые она пережила на Твоем Пути, сама ее плоть и кости расплавились, болезни и болезни напали на нее, ее хрупкое тело подвело ее, нервы и мышцы ослабили свои функции, и ее сердце стало сердцем. мишень противоречивых недугов ... »^{[6]:стр. 345–6 354–7[141]} Цитата, которая, как сообщается, была помещена на ее первоначальном надгробии, была написана Абдул-Баха: «Воистину, воистину, служанка Бога, Луа, служа на Пути Бога и будучи привлечена Его дыханием, покинула этот мир. , взлетела к Высшему Сонму и достигла лика своего Господа в Царстве Имен », хотя это только упоминается в письме из вторых рук и не проверено.^{[6]:pp256–7} Тем временем Марта Рут встретила двоюродного брата Луа в Пернамбуку, Бразилия.^[142]

Биографический обзор Lua был опубликован в Звезда Запада, в основном основанные на положительных комментариях Эдварда редакторами, за которыми последовала благодарность Мэй Максвелл, в которой она говорит:^[6]:p350 «Тогда я больше не видел ушибленного и сломанного тростника, истоптанного и раздавленного на землю, чей аромат будет благоухать все регионы. Я увидел победоносную Луа, величественную в своей смерти - Луа, который будет жить во все века - который будет сиять от горизонт вечности над миром, когда все завесы, которые скрывали ее сегодня от глаз смертных, были сожжены. Поскольку Курат-уль-Айн [ред - другое имя Тахири] был Трубой Зари на Востоке днем Бахауллы, так Луа Аврора будет во веки веков размахивать Знамя Зари в День Завета ».^[143] Современные исследователи Lua по-прежнему рассматривают ее как тахирскую модель крестоносца, «не боящуюся высказываться перед лицом одобрения семьи, соседей и авторитетных лиц».^[3]:стр58 Национальный съезд бахаи Америки в 1917 году провел поминальную службу по Луа, и Мэй Максвелл отметила, что она повлияла на многих многих бахаи,^{[6]:стр. 353–4} и еще один был проведен в конце 1919 года съезда, объявившего Скрижали божественного плана о распространении религии по всему миру.^[144] Максвелл также оказал прямое влияние на еще нескольких человек, включая Руки Дела. Агнес Александр, Уильям Сазерленд Максвелл, и Мейсон Рими,^{[18]Разжечь: 4732-4855} и Этель Розенберг.^{[18]Разжечь: 4437}

Абдул-Баха далее прокомментировал Lua в табличке для MacNutts июль 1919 г.^[132] это было опубликовано в ноябре 1920 года:

«Тем не менее, слава Богу! Ни одна душа среди Друзей не дрогнула. Нарушители в Америке только льстят, соблазняют и демонстрируют неискреннюю любовь. Подумайте, что они сделали с бедным Луа и как неверны они ее!"^[145]

Семья Босх, давние близкие друзья Луа, посетили ее могилу в конце января 1922 года.^{[33]:p170–1} Она была повторно захоронена с христианского кладбища на кладбище бахаи в декабре 1942 года, незадолго до 20-й годовщины ее смерти.^[5][146] а позже был воздвигнут обновленный мавзолей, который поделился с Мирза Абу'л-Фаул,^[147] ее назначенная фигура отца в обществе. 29 марта 1954 г. Шоги Эффенди, как тогдашний глава религии, упомянул Луа в коротком списке восьми женщин «в королевстве Абха», которые сложили свои жизни вдали от дома.^[105]:p85

С тех пор были опубликованы последовательные биографические работы. В 1971 году на сайте Lua была опубликована 4-страничная статья о Lua. Новости бахаи.^[148] В 1973 году «очаровательная, но стройная»^[6]:pvii Книга частично о Lua была опубликована в соавторстве с Hand of the Cause Уильямом Сирсом.^[149] Обзор ее встречи с шахом в Париже был опубликован в 1974 году «Десницей дела» Абу'л-Касимом Файзи.^[150] Биографический сборник писем в и из Lua был опубликован в 1997 году.^[6] Одностраничная биография на Lua, плюс упоминание о ней в других биографиях женщин из истории баби-бахаи, была опубликована в 1999 году в учебных материалах по религии.^[151] Луа был одним из героев некоторых пьес. Один был произведен в контексте второго Всемирный конгресс бахаи состоялась в 1992 г.^[152] Другой был создан как часть диссертации 1998 года в канадских исследованиях, в которой она упоминалась в контексте выступления двух женщин-бахаи весной 1910 года.^[153] Жизнь Луа была описана в статье детского религиозного журнала 2016 года, все еще доступной в Интернете.^[154]

Луа была среди выдающихся женщин религии в биографиях, таких как Марта Рут, Мэрион Джек и другие.^[3]:p1,27 Как и Рут, Луа была отмечена за ее обширные путешествия, публичные выступления и дипломатические инициативы.^[3]:p7

Пропаганда исторических достижений женщин часто подчеркивает, что здравое чувство страдания является важным мотиватором для женщин, но Селена М. Кроссон указывает на женщин-бахаи, что «их высокий уровень привязанности и близости, по-видимому, основан прежде всего на их приверженности. их новой вере, общим идеалам тысячелетия и общему религиозному языку », и их можно сравнить с другими сообществами женщин.^{[3]:стр. 7–8} Деятельность женщин-бахаи в качестве непрофессиональных миссионеров (что в целом справедливо для мужчин и женщин) была нетипичной по сравнению с другими достижениями женщин: женщины-бахаи будут служить примером новых социальных ожиданий для женщин, включая оплачиваемую работу и благотворительность, избегая при этом политического пути к достижению цели. продвижение.^[3]:p8 Смотрите также Вера бахаи и гендерное равенство.

Луа относится к числу женщин, которые, как считается, «посвятили свою жизнь служению Вере, в основном за пределами домашнего царства, проявившиеся как героические парадигмы бахаи. Это сделало этих женщин в рамках глобализирующейся Веры бахаи достижимыми современными западными религиозными образцами женщин, укрепляющими женщин. руководящие роли ».^[3]:p162 «Эта вдохновляющая картина Луа Гетсингера как женщины-воина работает в сфере героического мифотворчества бахаи на нескольких уровнях. Во-первых, для бахаи Луа представляет собой явную параллель с Тахири».^{[3]:стр. 165–6}

«В общине бахаи героические мифы Мэй Максвелл, Марты Рут, Луа Гетсингер и их соратников были очень современными: это обычные, ущербные, хрупкие или робкие женщины, которые трансформируются чрезвычайными обстоятельствами и их собственным характером. новая, почти неизвестная тысячелетняя вера, которая, по их мнению, держит в своих руках судьбу мира и становится его чемпионами. Пройдя серию испытаний, они демонстрируют, преодолевая различные проблемы, ранее неизвестную силу характера. Их истории, поскольку героические мифы призваны вдохновлять других посвященных на более высокую преданность и усиление усилий для выполнения их титанической задачи, построения нового глобального Мирового Порядка. Этот квест помогает им преодолеть личные и гендерные барьеры и испытать метаморфозу в их личной и коллективной идентичности. , открывая новые способности и способности. В ранних повествованиях бахаи этим женщинам часто приписывались некоторые особые качества, в основном «ищущие» душа и интуитивное знание духовного царства и чувствительность к нему, часто проявляющаяся в снах и видениях ".^[3]:p178 «Как и в случае с Луа Гетсингер, в большинстве рассказов о Мэй Максвелл существует дихотомия силы и хрупкости; ее эфемерное присутствие и физическая слабость маскируют духовно сильную женщину с большой внутренней стойкостью. Сочетание« женской »нежности и духовной мощи делает ее мифологией податливая. Она могла быть многим людям ».^[3]:p170

Еще одним мотивом среди ранних бахаи было чувство «избрания» и испытания: цитата из Гетсингеров и в заметках паломника Эдварда, опубликованных в Звезда Запада в 1915 году говорит: «В этот День каждый должен быть испытан, так как время« избранных », чтобы доказать свою ценность, действительно очень мало…. Все, кто не достигает стандарта через тесты, относятся к «многим призванным» ».^{[3]:стр. 39–40} Но это было не индивидуальное спасение, а предприятие планетарного масштаба.

«Во исполнение пророчества Мэя Луа Гетсингер, возможно, стала самой популярной представительницей женского пола в западной общине бахаи после самой Тахири».^[3]:p168 Луа входит в список могил верующих женщин, которым было предписано посетить.^[3]:p186 "Развитие этих более доступных в культурном отношении западных женских моделей соответствовало модернистским и феминистским мифологическим образцам героизации. Обычные, даже слабые или несовершенные женщины (то есть не мужчины), такие как больная Мэй Максвелл," робкая "Агнес Александер и неуклюжий Бедная, больная Марта Рут могла, после того, как была промыслительно «избрана» и получив божественную помощь преобразующей силы «нового откровения», подняться, чтобы спасти мир. Внутри общины бахаи эта группа женщин стала первыми представительницами западного мира. образцы Веры. Эти западные женские религиозные парадигмы, которые продемонстрировали многие качества, отождествляемые с феминистскими идеалами самодостаточной, независимой, самореализующейся, «современной» женщины, послужили вдохновляющими моделями для своих сверстников и последующих поколений ».^[3]:p198

Однако, как святая, Луа не поддалась (по крайней мере, в памяти общины) смерти. К 1924 году она уже была «увековечена» в общине бахаи, отчасти из-за ее плодовитого духовного «материнства». Мариам Хейни приписывает Луа величие жертвовать, писать, «… потому что среди великих женщин мира нет никого, кто мог бы приблизиться к получению чести и отличия, чем те, кто на самом деле разделяет страдания и печали своих собратьев и приносит жертву своей собственной жизнью. чтобы другие могли жить ». Хейни истолковывает «мученичество» Луа как самоотверженное, «чтобы другие могли жить», повторяя библейские намеки на принесение в жертву искупительной духовной «жизни». Таким образом, «мученичество» становится полностью гибридным как физическое, так и повседневное духовное состояние. Приравнивая Луа Гетсингер к персидским мученикам, Хейни переворачивает ориентализм, который, по утверждениям Эдварда, изображает восточных мужчин слабыми и феминизированными. В данном случае мужчины «Восточные» устанавливают стандарты героизма, а западные женщины, сравнивая их с ними, символически приобретают стереотипно маскулинизированные атрибуты, такие как храбрость, независимость, стойкость и верность ».^[3]:p166

Биограф Кэтрин Джуэтт Хогенсон говорит: «Действительно, вклад Луа в установление Веры невозможно измерить. Верно, она была импульсивной и озорной, и она никогда не позволяла своей голове преобладать над сердцем; но ее страсть и непоколебимая любовь к Вере сочетались с ее неумолимым желанием служить своему Господу, затмила ее более земные недостатки. Многие были верующими, которые называли ее своей «духовной матерью».^{[18]Разжечь: 6335}

дальнейшее чтение

• Уильям Сирс; Роберт Куигли (1973). Пламя: История Lua. Оксфорд, Великобритания: Джордж Рональд. ISBN  0-85398-030-6.
• Велда Пифф Метельманн (1997). Луа Гетсингер: Вестник Завета. Джордж Рональд. ISBN  978-0-85398-416-0. OCLC  38593507.
• Подробнее о паломничестве Херста опубликовано в Кэтрин Джуэтт Хогенсон (2010). Освещение западного неба: сердечное паломничество и утверждение веры бахаи на Западе. Джордж Рональд. ISBN  978-0-85398-543-3.
• Виолетта Нахджавани (2011). Максвеллы в Монреале: ранние годы 1870-1922 гг.. Джордж Рональд. ISBN  978-0-85398-551-8.

Рекомендации