Рудольф Гамбургер - Rudolf Hamburger

Рудольф Альберт Гамбургер (3 мая 1903 г. - 1 декабря 1980 г.) Немецкий Баухаус -вдохновленный архитектор. Многие из его самых важных поручений были выполнены в Шанхай где он жил и работал с 1930 по 1936 год. В конце 1930 года его жену наняли на работу в Советская разведка: он поддерживал ее деятельность, связанную со шпионажем, различными практическими способами до их развода в 1939 году, после чего он сам стал заниматься шпионажем в пользу Советов.^[1]

К 1943 году он оказался в Тегеран куда Британские войска присутствовали в большом количестве. Последовательно заключенный в тюрьму американскими и британскими войсками, когда ему удалось бежать, он отправился в Советский Союз, чтобы искать убежища. Через три дня после прибытия в Москва он был арестован. Следующие десять лет он провел в исправительно-трудовых лагерях, а после еще двух лет «внутренней ссылки» смог покинуть Советский Союз в 1955 году. Он переехал в Дрезден и возобновил свою архитектурную карьеру.^[2]

Рудольф Гамбургер известен изучающим шпионаж как первый муж Урсула Кучински, известная в некоторых кругах как "лучшая шпионка Сталина" ("Сталины лучше Спионина").^[3]

Жизнь

Происхождение и ранние годы

Родольф Гамбургер родился в Landeshut, небольшой городок на южной окраине Нижняя Силезия. Он был вторым из трех зарегистрированных детей его родителей, все мальчики. В 1890 году его отец Макс Гамбургер (1868–1952) унаследовал от дяди одну из нескольких текстильных фабрик в городе. К семейному дому примыкали административные помещения и складские помещения.^[4] В 20-е годы на предприятии работало 850 человек.^[4] Макс Гамбургер много лет был председателем местной торговой палаты и, что необычно для его класса, был активным активистом либеральная политика.^[5] Эльза Граденвиц, мать мальчика, была дочерью банкира: она присматривала за женщинами, работающими на фабрике, и обеспечивала детский сад для их детей.^[5] Все бабушки и дедушки жили в Бреслау (так в то время назывался Вроцлав) и частые поездки в город.^[5] В 1908 году вдохновленный «Крупп поселок» в Эссен, фирма построила модельный жилой комплекс ("Зидлунг") для рабочих. Гамбург описал бы свое воспитание как либерально-еврейский. В детстве его поощряли играть с детьми рабочих на фабрике, и в той мере, в какой он был вовлечен в политику, он разделял прогрессивные тенденции своего отца.^[1] Много лет спустя, после его смерти, один английский друг описал Рудольфа Гамбургера как «последнего викторианского коммуниста».^[6]

Студенческие годы

Рудольфа Гамбургера научил рисовать Фридрих Иван, местный художник, когда он был еще мальчиком. Он успешно закончил школу и переехал в Мюнхен, чтобы изучать архитектуру в 1922 году. Убийство министра иностранных дел, Вальтер Ратенау, тот год стал особым ударом. Ратенау был близким другом своего отца: это шокирующее событие и нарастающая волна правого экстремизма, который был особенно трудно пропустить в Мюнхене продемонстрировал хрупкость нового либерально-демократического политического строя. Современные архитекторы, на которых он оказал особое влияние в течение двух лет в столица Баварии включены Теодор Фишер (1863–1938), Габриэль фон Зайдль и Герман Бестельмейер (1874–1942). Он переехал в Дрезден в 1924 году, где он проучился около года, и встретил Ричард Полик, коллега-стажер-архитектор, который стал близким другом. В последующие десятилетия их карьеры часто переплетались.

В 1925 году Гамбург и Паулик перешли к Технический университет Берлина, где они делили квартиру. Их учили Ганс Поелциг, которого студенты боготворили. Пельциг отказался от традиционных методов обучения, вместо этого проводя занятия в своих студиях Академия искусств, и дает своим ученикам задания из его текущих комиссий. Соученики, как позже вспоминал Гамбургер, включали, наряду с (относительно) обычных немецких студентов, кроатянина, австрийского аристократа, японца, который проектировал интерьеры в тщательно скоординированных пастельных тонах, анархистку и венгерскую девушку с совершенно неоправданной верой в ее собственный гений. Часто в группу за его столом входил высокий вежливый молодой человек, сдержанный и симпатичный молодой человек, стремящийся, как и другие, овладеть ремеслом архитектора. Студенты и почти все остальные узнают больше о Альберт Шпеер после 1933. Рудольф Гамбургер получил ученую степень в 1927 году.^[1]

В 1926 году, будучи студентом в Берлине, Рудольф Гамбургер познакомился с Урсула Кучински, квалифицированный помощник в книжном магазине. Необычный помощник в книжном магазине, его новый друг также был одним из шести детей выдающегося демографа. Рене Кучински. Она присоединилась к Коммунистическая партия в мае 1926 года, когда ей было всего 19 лет. Урсула была глубоко предана политике и обладала огромным интеллектом. Они стали друзьями, а затем любовниками. Они поженились в Берлине в 1929 году.^[2]

Постквалификация

Гамбургер остался в Берлине после окончания учебы, устроившись на работу начальником строительства в Прусское управление строительства и финансов ("Preußischen Bau- und Finanzdirektion"). Работа была не особо выдающейся, но давала возможность сдать больше экзаменов, чтобы получить сертификат «мастер-строитель». В 1928 году он устроился на работу в Мари Фроммер. Есть предположения, что, находясь с Фроммером, он, вероятно, работал над проектом «Отель Вилла» в Берлин-Вильмерсдорф. В октябре 1928 года он стал Студент магистратуры ("Meisterschüler") на Студии Академии Художеств со своим бывшим профессором, Ганс Поелциг. Там до марта 1930 года работал на строящемся административном здании для И. Г. Фарбен в Франкфурт. Было также время для личных проектов, которые принесли ему очень мало денег, но, тем не менее, помогли завоевать признание: он открыл «Магазин Красной книги» недалеко от Станция Герлиц для друга Урсулы.^[1]

Политическая осведомленность

Узнавать Ричард Полик за год в Дрездене познакомил Рудольфа Гамбургера с социал-демократические идеи. В Берлине его дружба с Урсула познакомил его с левыми интеллектуальными кругами, и он познакомился со стремлениями тех, кто верил в новое лучшее общество. Он обнаружил, что отдаляется от консерватизма других представителей архитектурной профессии и обращается к оптимистическому радикальному пацифистскому идеализму, представленному такими художниками, как Кете Кольвиц. Он держался подальше от повседневной политической активности. Он не вступал ни в одну политическую партию. Но он присоединился «Красная помощь», благотворительная организация трудящихся, тесно связанная с Коммунистическая партия. Другой член был отцом Урсулы, Рене Кучински. Гамбургер начал читать Маркса и Энгельса. «Я больше не был просто наблюдателем. Я осознал природу классовой социальной структуры и извлек из этого обязательство участвовать в классовой борьбе. Но мне все равно было трудно сделать следующий шаг, к политической активности. Я был все еще слишком сильно увлеченной жизнью среднего класса в моей семье со старыми предрассудками и привычками ... Прежде всего, меня оттолкнуло враждебное отношение, которое Коммунистическая партия отображается в сторону СПД " ("Ich wurde nicht nur Betrachter, sondern erfasste das Wesen der Klassengesellschaft und die Verpflichtung, daraus die Konsequenz des Klassenkampfes zu ziehen. Der Schritt zur Aktivität fiel mir dennochhechwer. . ... Vor allem befremdete mich die feindliche Haltung der KPD gegen die SPD ").^[1]

Шанхай

Начало приключения

С западной точки зрения, в 1930 г. Шанхай рассматривался как динамичный капиталистический анклав, окруженный феодальным обществом. Это открыло возможности для иностранных предпринимателей. Власти стремились привлечь инвестиции: рабочая сила была недорогой и в изобилии. Огромное неравенство в богатстве и бедности также создало лихорадочную политическую среду. Именно в Шанхае Коммунистическая партия Китая имел был основан в 1921 году. Экономика была чрезвычайно динамичной. Политический контекст определялся огромной напряженностью. Сообщество экспатриантов с запада включало Белые русские эмигранты избежать последствий Гражданская война в России кто присоединится после 1933, большим количеством немецких беженцев, вынужденных покинуть свою родину Нацистская расовая политика. Были международные бизнесмены, движимые традиционными коммерческими и колониалистскими мотивами. Все время было Китайское националистическое правительство под Чан Кай-ши стремится восстановить контроль над Шанхаем. Создание правительством Муниципалитет "Большой Шанхай" 14 июля 1927 г., занимая 828 000 гектаров, было первым шагом в этом направлении, даже несмотря на то, что было необходимо исключить из него территорию иностранных концессий. В 1930 году Шанхай был центром продолжающейся борьбы за власть между китайскими властями и международным бизнесом, поддерживаемой «великими державами», Америка, Британия, Франция и все чаще Япония.^[1]

В первой половине 1930 года Рудольф Гамбургер откликнулся на объявление о приеме на работу, размещенное в местной берлинской газете от Шанхайский муниципальный совет (SMC). Его заявка была удовлетворена, и в июле 1930 года, имея контракт на работу архитектором в SMC, он эмигрировал с его жена в Шанхай. В этот период путешествия на дальние расстояния обычно совершались морем, но гамбургцы путешествовали поездом через Москва и через Сибирь к Маньчжурия, где они перешли на корабль для заключительной части пути.^[1] Один источник указывает, что этот несколько нетрадиционный маршрут был выбран из соображений экономии, поскольку SMC отказался оплачивать их дорожные расходы. Незадолго до отъезда из Берлина Родители Урсулы организовали званый обед, на который пригласили Хельмут Вильгельм, сын известного (но недавно умершего) «Китайский эксперт». Вильгельм смог проинформировать их об основах жизни и работы в Китае. Тем не менее, более чем возможно, что современные социальные и политические реалии ситуации в Шанхае, степень, в которой город стал плавильным котлом культур, и, действительно, то, каким образом он стал магнитом для международного шпионажа, только стали очевидными. паре, когда они прибыли в свой новый родной город.^[1]

Архитектор

В Шанхае начался строительный бум, в котором Рудольф Гамбург мог полностью участвовать. Он нашел свой SMC работа лучше оплачивалась, чем его частная работа, и он обнаружил, что его ежемесячная зарплата составляла 50 Taels выше, чем у других архитекторов, нанятых Департаментом общественных работ. Это было объяснено как компенсация за тот факт, что он был вынужден оплатить свои дорожные расходы на проезд в Китай. Однако, когда в апреле 1933 года он решил продлить свой контракт, разница сохранилась, хотя различный подход к расходам на межконтинентальные поездки к тому времени был более чем исключен. Продленный контракт вступил в силу в августе 1933 года, после чего Гамбургер стал вторым лучшим архитектором, нанятым советом. Только Ч. Х. Стейблфорд, глава его отдела, получал больше. Это, по словам его жены, могло отражать международную репутацию модернистской немецкой архитектуры того времени. (Большинство его коллег по архитектурному факультету были из Англии.) На собственный подход Гамбургера сильно повлиял его старый учитель, Ганс Поелциг.^[1]

В Шанхае Рудольф Гамбург построил четыре больших здания и несколько меньших. Также было очень большое количество дизайнов интерьеров и образцов дизайна мебели. Интерьеры были частично произведены фирмой, которую он основал, и работал параллельно с его работой для совета «Современный дом». Помимо зданий, за которые он, как известно, несет прямую ответственность, ученые обнаруживают влияние Гамбургера в других современных событиях, таких как полицейский участок Чэнду-Роуд.^[1]

Его первое крупное здание, в котором ему разрешили работать «совершенно независимо», было девятиэтажным многоквартирным домом для 70 медсестер. Он был описан как «вероятно первое современное здание в Шанхае». Он был построен SMC для "Сельской больницы". Сам он разместился в простом "классическом" здании, открытом в 1926 году и спроектированном молодым венгром. Ласло Худец. Блок занимал доминирующее место прямо возле главной дороги, которое он защищал от самого менее визуально сложного здания больницы. Оригинальные конструктивные особенности компенсировали прямоугольную форму здания. Высокий уровень грунтовых вод и относительно мягкая почва означали, что блок пришлось построить на 680 деревянных сваях, каждая примерно по 20 метров в длину. Для распределения веса каркасной конструкции здания использовались железобетонные балки. Квартиры были отделаны на высоком уровне, с радиаторами и сетками от насекомых на окнах. «Дом престарелых Виктория» открылся 23 октября 1933 г. и получил широкую оценку как старшего медицинского персонала, так и прессы.^[1][7]

Второй крупной комиссией Гамбургера в Шанхае была его средняя школа для девочек на Сингапур-роуд, рассчитанная примерно на 500 учеников. Здание было снова близко к главной дороге, и расположение по отношению к прилегающей дорожной развязке означало, что простой прямоугольный план этажа не мог быть определен. Два конца блока имели округлую форму «полубашни», а рядом с основным трехэтажным классным блоком находился длинный низкий «павильон» для размещения домовладельца. Во внутреннем дворе была зона ожидания для «кули-рикши», которые возили девушек в школу и из школы. Как и все его проекты, школа была спланирована с огромным вниманием к деталям и продуманной функциональностью. Это был образец современных идей, касающихся света, воздуха, солнца и вентиляции.^[7] Третье крупное поручение Гамбургера, обширный крестообразный комплекс тюрьмы Уорд-Роуд, было совершенно другим предложением, отвечая совершенно иному набору требований и задач, но воображение и внимание Гамбургера к деталям, наряду с его использованием современных знаний и материалов, снова были на высоте. отображать.^[1]

Общество экспатов

К 1930 году количество немецких граждан в Шанхае достигло, возможно, 950 (считалось, что во всей стране было около 4000 немцев). Рудольф и Урсула стали частью немецкого сообщества экспатриантов, имея связи с консульством и более важной торговой маркой. семьи. В период строительного бума возникла также международная сеть архитекторов и градостроителей, в которую быстро интегрировался Рудольф Гамбургер. Ни одному немецкому архитектору не помешало то, что Шен Йи, молодой директор городского департамента общественных работ и человек, подготовивший структуру городского плана ("stadtplanerische Konzeption") для Большого Шанхая, получил докторскую степень в Дрезден. Третья социальная группа, возможно, более взаимосвязанная, чем первые две, к которой были привлечены гамбургцы, - это группа левых политических активистов. Коминтерна членов и других иностранцев, причастных к разведывательные службы различных иностранных правительств, заинтересованных в городе.^[1]

Пара достаточно хорошо вписывалась в сообщества экспатриантов, хотя они регулярно получали подтверждение того, что их левые политические убеждения не соответствовали общепринятым как для немецкоязычного делового сообщества, так и для международных архитекторов. Одним из аспектов местных обычаев, который беспокоил тогда, было количество подарков, будь то простая оплата наличными или огромные корзины с едой на Рождество. Письма домой предполагают, что им было сложно решить, что считать дружелюбием, а что коррупцией, хотя коллеги-архитекторы Рудольфа были счастливы подтвердить, что это было просто приятным аспектом обычного обычая. Один из экспатриантов, с которым гамбургеры могли бы беспрепятственно обсуждать политику, был Миссури - прирожденный журналист-автор Агнес Смедли. Впервые гамбургцы встретились со Смедли 7 ноября 1930 года, что, как они все хорошо знали, было годовщиной Октябрьская революция.^[1][а] Смедли жил в Берлине в 1920-е годы, осваивая Немецкий и работая журналистом-агитатором, выступающим за равные права для женщин и освобождение для Индия. Она приехала в Китай из Берлина поездом через Москву, отправившись в декабре 1928 года и закончившаяся в Шанхае в мае 1929 года. Здесь она присоединилась к кругу немецких коммунистов, с которыми работала, хотя сама она так и не стала партия член. До конца 1931 года работала корреспондентом Frankfurter Allgemeine Zeitung. В начале 1932 г. ухудшение политического климата в Германия и жалобы, поданные китайскими националистами немецкому консулу в Шанхае, заставили Frankfurter Allgemeine отказаться от ее услуг. Агнес Смедли была связана с Рихард Зорге в 1930 г. Зорге был координатором Советская разведка который прибыл в Шанхай в начале 1930 года. Зорге покинул Шанхай в конце 1932 года, и считается, что он и Смедли больше никогда не виделись.^[1]

Урсула Гамбург и Агнес Смедли начали встречаться каждый день вскоре после встречи в ноябре 1930 года, и Урсула начала помогать Смедли в ее работе. Они также вместе ходили в кино и путешествовали по местным каналам на лодке-доме. Именно в квартире Смедли гамбургцы познакомились со шпионом-социологом. Чен Ханьшэн кто потчевал их информацией о студенческих движениях в Пекин и Нанкин. Гамбургеры и чены стали частыми гостями в домах друг друга. Чен уже встречался с отцом Уруслы, вероятно, когда учился на докторскую степень (1927) в Берлине. В 1931 году Урсула стала частью языковой школы, которую жена Чэня, Гу Шусин, открыла в Шанхае. Рудольф Гамбургер выступал в качестве консультанта по архитектуре проекта. Однако Гу Шусин отказался давать обычные взятки, и через несколько дней языковая школа была закрыта. В начале лета 1935 года ченцы были вынуждены бежать из города, переодевшись в маскировку. Агнес Смедли на корабль, который доставит их в относительную безопасность. Рудольф Гамбургер встретится с Чен Ханьшэн в последний раз, полжизни спустя, посетив Пекин как турист из Восточной Германии в 1964 году.^[1]

Набор (Урсула)

В ноябре 1930 г. Агнес Смедли организовал встречу между Урсула Гамбургер и Рихард Зорге. Зорге работал на Советская разведка (ГРУ) в Шанхай при этом делая вид, что живёт за счет работы журналиста. В то время за ней также ухаживали Коминтерна который, похоже, проводил в Шанхае конкурирующую или дополнительную операцию, также руководимую из Москвы. В конце концов, Урсула согласилась работать на группу активистов разведки вокруг Зорге, не «ломая себе голову» из-за того, какое именно агентство использовало ее. Изначально ее роль была по сути пассивной и просто заключалась в том, чтобы сделать квартиру пары доступной для еженедельных конспиративных встреч. В качестве прикрытия использовалась история о том, что посетители были ее Учителя мандаринского языка. Иногда оружие или печатные материалы прятали в квартире без ведома Рудольфа. Только когда китайского товарища пришлось спрятать в квартире, Рудольф узнал о происходящем.^[1]

Участие Рудольфа Гамбургера, кажется, развивалось шаг за шагом. Член Польская коммунистическая партия, известный под кодовым именем «Джон», работал в магазине рядом с дорогой Север-Сычуань, выполняя фотографические работы для группы вокруг Зорге. Магазин и его темная комната стал тайным местом встречи и тайным местом встречи курьеров. Заместитель Зорге Карл Римм из Латвия, прибыл в Шагнай в 1931 году под псевдонимом «Клаас Селманн» и участвовал в деятельности фотоателье. В заключительной части 1931 года Рудольф Гамбургер использовал свое архитектурное образование, чтобы спланировать масштабный ремонт помещений. В конце января 1932 года японские военные корабли высадили десант в Шанхае. Затем последовала атака китайского квартала г. Жабей, что привело к многочисленным жертвам среди гражданского населения. Рудольф и Урсула Гамбургеры много работали, демонстрируя солидарность с населением Китая. Это было чрезвычайно активное время для группы Рихарда Зорге. Урсула все больше и больше вовлекалась в «фундаментальные исследования». Последовательность посещений больниц и районных отделений полиции была призвана создать благоприятное впечатление о руководстве Коммунистической партии в Москве среди китайского населения. Рудольф Гамбургер активно занимался этой работой.^[1]

Друг в нужде

Наряду с его работой в качестве сотрудника SMC) городское планирование, в 1932 году Рудольф Гамбургер открыл свою собственную компанию, занимающуюся дизайном интерьеров и строительством, под названием «Современный дом» (TMC). К началу 1933 года компания столкнулась с растущим отставанием от заказов. Уже Ричард Полик, Друг Рудольфа Гамбургера еще со студенческой скамьи изучал варианты эмиграции. В январе 1933 г. Нацисты взял власть и не теряя времени в преобразование Германия в однопартийный диктатура, построенный на двух популистских столпах надежды и ненависти. 1 апреля 1933 г. Нацистский бойкот еврейского бизнеса наблюдалась по всей Германии. Всего шесть дней спустя Закон о восстановлении профессиональной гражданской службы был принят, запрещая евреям работать в правительстве. Ричард Полик был евреем. Принятие власти Гитлером внезапно придало плану эмиграции Паулика срочность. В Дессау Там, где он жил и работал, он чувствовал острую угрозу со стороны банд нацистских головорезов. Приглашение Рудольфа Гамбургера пришло как раз вовремя. В Шанхай по-прежнему можно было приехать и работать без специальной визы, просто с действующим паспортом. Ричард Полик сел на поезд, чтобы Венеция и 8 мая 1933 г. поднялся на борт СС Конте Россо, прибыв в Шанхай 2 июня 1933 г. Он начал работу с «Современным домом» 6 июня 1933 г.^[1]

Maik

Первый ребенок Гамбургеров, Майк Гамбургер родился в Шанхае в феврале 1931 года. До сих пор гамбургцы жили в съемном доме, но теперь они приобрели собственный дом, переехав в большой участок с террасами на авеню Жоффр 1676, в очень зеленой части города. Французская концессия в апреле 1931 года. Hamburger организовал новый фасад и характерно красочный и всеобъемлющий ремонт интерьера. Посетители были впечатлены, что привело к серии дополнительных комиссий по «жилому дому» от членов «сообщества эмигрантов». Позже Майк стал немцем Шекспир ученый. В апреле 1933 года Майка отправили жить к родителям Рудольфа Гамбургера (сейчас они переезжают из Германии в Чехословакию), когда Урсулу отправили в Москву.^[3] Были опасения, что, если бы ребенок Майкл сопровождал ее в Москву, он, возможно, случайно взорвал ее прикрытие позже, выпалив слова русский.^[8]

Урсула становится Соней

Рихард Зорге был отозван в Москва в декабре 1932 года и обратил внимание начальников разведки на своего талантливого молодого рекрута Урсулу Гамбургер. В мае 1933 года Урсула была приглашена в Москву на стажировку продолжительностью не менее полугода. Она получила псевдоним «Соня» и получила соответствующее политическое и техническое образование. Спустя почти год, в апреле 1934 года, она вернулась в Шанхай в сопровождении своего нового куратора Иоганна Патры (имя на обложке «Эрнст»), и они вдвоем продолжили свой путь. Мукден (сегодня известный как Шэньян) куда их прислала Москва. Майк, которому сейчас три года, вернулся из Европы и переехал к своей матери в Мукден. Рудольф Гамбургер остался в Шанхае. Влияние фашистской государственной политики в Германии и японской агрессии побуждали его все более бескомпромиссно к Коммунизм. В мае 1934 года он начал оказывать небольшие «услуги» своей жене и Иоганну Патре в связи с их работой на ГРУ. Однако очевидно, что на этом этапе его вклад был предоставлен в виде поддержки его жены, а не в качестве агента разведки на его собственный счет. Урсула Гамбургер обеспечивала связь с Москвой для китайских партизанских групп, участвовавших в борьбе с Японская оккупация из Маньчжурия. Пока она была в Мукден Рудольф Гамбургер дважды навещал жену, доставляя запчасти для радиопередатчика.^[1]

В апреле 1935 года Урсуле пришлось уехать. Мукден в спешке после того, как один из ее китайских знакомых был арестован, и она столкнулась с риском предательства.Ее московские кураторы отправили ее в Пекин где она жила в доме синолога Хельмут Вильгельм который был в Германии в отпуске на родине. Приближалась годовщина их приезда, и Рудольф Гамбургер должен был уйти в отпуск на родину: дорожные расходы для всей его семьи будут оплачиваться его работодателем. Он также столкнулся с необходимостью решить, продлевать ли его контракт с SMC еще на пять лет. В противном случае его существующий контракт истек бы в апреле 1936 года. С учетом накопленного права на отпуск, если он не продлит его, он сможет уехать в конце 1935 года. Кураторы Урсулы предположили, что, если она поедет на запад, она могла бы подумать о том, чтобы сделать это. так через Москву, чтобы обсудить ее работу. Рудольф (согласно впоследствии опубликованной автобиографии его жены) к настоящему времени стал убежденным коммунистом и больше не хотел оставаться «политически бездействующим»: Урсула проинформировала своих московских кураторов об этом событии. Несвоевременное дополнительное осложнение возникло в августе 1935 года, когда Урсула решила, что она определенно беременна, но не от Рудольфа, а от ее разведчика Иоганна Патры. Отъезд Урсулы из Китая произошел внезапно, после ареста ее коллеги в Шанхае. Рудольф согласился поддержать Урсулу, по крайней мере, до рождения ее ребенка, несмотря на внебрачный характер ее беременности. Ей пришлось порвать с Иоганном Патрой. Москва, полностью осведомленная о ситуации с Урсулой, теперь предложила разместить пару в Варшава. Для Обработчики ГРУ Организация документов, необходимых молодому архитектору из среднего класса и его семье для переезда в Польшу, и их надлежащая интеграция в Варшаве, будет гораздо менее сложной задачей, чем организация поселения матери-одиночки с двумя маленькими детьми. В 1936 году Рудольф и Урсула Гамбургеры переехали в Варшаву.^[1] Позже выяснится, что в 1937 году Советы наградили Урсулу Орден Красного Знамени за ее шпионскую работу в Китае. Никогда не носив формы, она теперь имела звание полковника советской армии.^[3]

Варшава

Возвращение в Европу в конце 1935 года дало Рудольфу Гамбургеру первую возможность остановиться в Москве и встретиться с лидерами ГРУ, для которой он уже работал в ряде сложных ситуаций, не имея прямого контакта с куратором разведки. Урсула представила его. Рудольф был в некотором роде разочарован: «Моим желанием было в будущем заняться независимой [разведывательной] работой и получить соответствующую подготовку для этой цели. Это желание не было выполнено, но я получил обещания». («Mein Wunsch war es gewesen, в Zukunft eine selbständige Arbeit zu übernehmen und zu diesem Zweck vorher eine Ausbildung zu erhalten. Aber dieser Wunsch wurde mir nicht erfüllt, sondern für später versprochen.).^[1] Гамбургеры прибыли в Варшаву в феврале 1936 года. Получение виз и разрешений на основании паспортов, выданных консульством Германии в Шанхае тремя годами ранее, оказалось серьезной проблемой. Рудольф Гамбургер посещал визовый офис в Варшаве почти ежедневно в течение нескольких недель, и необходимо было получить согласие своего друга, польского архитектора. Шимон Сиркус действовать в качестве гаранта: после нескольких месяцев усилий и более чем сорока посещений Рудольфом чиновники наконец выдали гамбургерам двенадцатимесячные визы.^[1]

Дочь Урсулы от Иоганна Патры, Янина, родилась в апреле 1936 года, вскоре после приезда пары в Варшаву. Рудольф Гамбургер сразу признал ребенка своим.^[2][b] Родителям Рудольфа и Урсулы не сообщили об истинном отцовстве ребенка. Тем не менее источники предполагают, что к моменту прибытия в Варшаву брак гамбургеров какое-то время был «шатким».^[1]

Польские власти были очень обеспокоены международной ситуацией, ожидая неприятностей со стороны Советский союз на восток и от нацистская Германия на запад. Польские перегородки имел долгую историю. Высокий уровень внутренней безработицы также привел к законодательным ограничениям на трудоустройство иностранцев. Чтобы решить эти проблемы, Рудольф Гамбургер отправился в Париж где он подписал контракт на работу иностранным корреспондентом специализированного журнала L'Architecture d'aujourd'hui. Он также подписал аналогичный контракт с лондонским специализированным архитектурным журналом. Его статус иностранного корреспондента, возможно, уменьшил препятствия, с которыми пара сталкивалась со стороны чиновников при подаче заявления на продление разрешения на проживание, и позволил им вести относительно обычную жизнь среднего класса.^[1]

В Варшаве гамбургеры подружились с Шимон Сиркус (1893–1964) и его жена Елена (1900–1982), которые оба были вовлечены в Международные конгрессы современной архитектуры. С помощью Syrkus Рудольф Гамбургер вступил в форму архитектурного партнерства с варшавским архитектором Spiwall. Партнерство сконцентрировалось на жилых домах и виллах. Вид на жительство Гамбургера не позволял ему зарабатывать деньги в Польше. Тем не менее было разработано какое-то финансовое соглашение со Spiwall, и Гамбургер большую часть своей партнерской работы выполнял из дома. Однако череда «сговорчивых» смен адреса затрудняла работу Гамбургера в городе. Он разработал для своего партнера план значительного жилого дома из десяти квартир, а также нашел профессиональную работу в Краков. К концу 1937 г. гамбургеры переехали в Закопане, зимний курорт в горах рядом с Чехословацкий граница, к югу от Краков. Рудольф ездил в Варшаву всего пару раз в месяц. В противном случае он провел зиму, работая дома над планами, которые могли быть реализованы только с весенней оттепелью.^[1]

В 1937 году гамбургцев лично посетил куратор Урсулы из Москвы, который стремился самостоятельно оценить местную ситуацию. Летом 1937 года Урсула совершила трехмесячный учебный визит в Москву. Сталинские чистки против врагов режима были на пике. Более тысячи немецких политических беженцев от нацизма были среди многих москвичей, признанных троцкистами и шпионами: во многих случаях их судили и расстреливали. Урсула Гамбургер прекрасно знала, что происходит, но сама никогда не пала жертвой Сталин паранойя.^[1]

Рудольф Гамбургер впоследствии писал, что его вклад в советскую разведку во время пребывания в Польше фактически ограничивался помощью, которую он мог оказать своей жене. Он сам занимался установкой радиоантенн и получением компонентов для радиоприемников / передатчиков, а также общим ремонтом и техническим обслуживанием. Была компиляция кода, прием и передача, дежурство в ночное время "и многое другое". Несколько раз он настаивал на передаче своих сообщений в Москву, спрашивая, когда он сможет приехать в Москву для прохождения разведывательной подготовки, чтобы иметь возможность вести разведывательную работу за свой счет. К сожалению, ответы, полученные из Москвы, неизменно были пренебрежительными, откладывая, как это чувствовал Гамбургер, на неопределенное время, любые более тесные рабочие отношения между Рудольфом Гамбургером и Советская разведка.^[1]

В июне 1938 года московское время гамбургеров в Варшаве подошло к концу. Урсулу вызвали в Москву на трехмесячное обучение: уже было принято решение о новом назначении для нее. Детей отправили к родителям Урсулы, которые с 1933 года жили в Лондон, Англия как беженцы из нацистской Германии. Рудольф провел лето за Атлантикой, посетив его старший брат Виктор который устроился профессором Эмбриология в Вашингтонский университет в Сент-Луисе с 1935 г.^[1]

Во и набор (Рудольф)

Следующее сообщение Урсулы было в Швейцария. В сентябре 1938 года Рудольф и Урсула Гамбургер переехали в небольшой дом в г. Ко (Во ), трехчасовая прогулка в горы выше Монтрё.^[3] Вскоре после прибытия в Швейцарию немецкие паспорта гамбургеров истекли. Поскольку они оба были евреями, у них было мало шансов легко обновить документы, в результате чего они фактически остались без гражданства. Во избежание затруднений со швейцарскими властями они отказались от немецкого гражданства. Через посредника, который был связан с Лига Наций, на другом конце Озеро, в Женева они приобрели Гондурас гражданство за соответствующую плату. Для того, чтобы они легально проживали в Швейцарии, Рудольфу Гамбургеру также необходимо было регулярно переводить деньги из Шанхая через Лондон в Швейцария. Он также продолжал писать материалы для специализированных архитектурных журналов в Париже и Лондоне. Однако именно в Швейцарии Рудольф Гамбургер окончательно пришел к выводу, что образ жизни, который навязывала им шпионская работа его жены, больше не является терпимым.^[1][2]

Наконец, в первой половине 1939 г. Москва согласился, что Рудольф может заниматься разведывательной работой, имея прямые связи со службой. По собственной инициативе он провел два месяца в Париж посещал курс радиотехники, хотя французский не был одним из его основных языков, и есть признаки того, что языковые трудности снизили для него полезность курса. Когда он вернулся в Швейцария пришло сообщение, что первым заданием для него в Москве было сообщение в Китай. Москва также передала указание, что перед отъездом в Китай он и Урсула должны официально развестись, что они и сделали.^[2] Развод Гамбургеров открыл Урсуле возможность выйти замуж Лен Бертон в феврале 1940 года. Если не считать романтических соображений, это могло быть частью долгосрочного советского плана. Лен Бертон был советским агентом. Что еще более важно, он родился в Эссекс, Англия, и, выйдя замуж за него, Урсула смогла обменять свой недавно приобретенный паспорт Гондураса на Британский паспорт.^[9]

Еще одним оскорблением стало известие из Москвы о том, что его ГРУ куратором его задания должен был стать Иоганн Патра, бывший куратор Урсулы и биологический отец Янины, ребенка, который должен был вырасти, полагая, что ее отец был человеком, за которого ее мать была замужем, когда она была зачат и родилась, Рудольф Гамбургер . Наконец, добавившись в ГРУ Однако в платежной ведомости Рудольф Гамбургер решил не обращать внимания на этот вопрос.^[1]

Вернуться в Китай

20 апреля 1939 г. Марсель Рудольф Гамбургер сел на корабль, который доставил его в Азию. Его предыдущие поездки в Китай проводились по суше, и это был первый раз, когда он совершил путешествие по морю. Многие из его попутчиков были немецко-еврейскими беженцами, о чем он сообщил в письме от 25 апреля 1939 года своему старшему брату Виктору. Они направлялись в «одно из немногих мест в мире, которые все еще открыты для них, - Шанхай, где они присоединятся к примерно 7000 безработным немецким единоверцам, уже находящимся там. Они не говорили ни слова по-английски и были действительно в жалком состоянии». ("Bord befinden sich Mengen von Glaubensgenossen, die all nach dem für sie einzigen noch offenen Platz in der Welt fahren, Шанхай - um zu den 7.000, die schon dort sitzen ohne Arbeit noch einige mehr hinzuzufügen und Sie englüberis kein. recht armselige Gewächse "). Виктор Гамбургер с 1935 года проживал в Миссури, но третий брат, Отто Гамбургер (1907–1997), теперь жил в Шанхай. После смерти матери братьев в 1937 году их отец переехал в Шанхай и присоединился к своему младшему сыну. Это означало, что, хотя Рудольф Гамбургер все еще не имел подробностей о заданиях разведки, которые ему будут даны в Китае, он уже знал, что собирается на воссоединение семьи. Семья на тот момент ничего не знала о разводе Рудольфа, хотя знала, что дети остались с Урсулой в Швейцарии.^[1]

Однако на этот раз конечной целью Рудольфа Гамбургера не было. Шанхай, где он планировал провести не более четырнадцати дней, прежде чем отправиться дальше на север. Китайско-английская фирма строительных подрядчиков, которую он хорошо знал с давних времен, предложила ему архитектурные работы. Детали были немного туманными, но, тем не менее, предложение выглядело приемлемым. Из его писем выясняется, что он не отправился прямо из Марселя в Шанхай, а высадился в Сингапур для получения визы "Сиам, Индокитай и Ява". Он путешествовал, принимая Куала Лумпур, Бангкок, Пномпень и Сайгон, а затем в июле 1939 года совершил переход на прибрежном катере из Сайгона в Шаньтоу (Гуандун ) откуда он направился в Шанхай. В ноябре 1939 года он все еще находился в Шанхае, оставшись там «дольше, чем планировалось из-за войны». Он подыскивал какие-то архитектурные работы, но только для очень скромных жилых помещений. К грандиозным проектам возврата не было. В письме, которое он отправил своему брату Виктору в ноябре 1939 года, есть определенная неопределенность, и кажется разумным сделать вывод, что Советская разведка все еще не нашел для него ничего важного. Все это время в Шанхае он жил не со своим братом, а один в небольшом доме. Большинство друзей и коллег, которых он знал, когда жил в Шанхае в начале 1930-х, ушли: те, кто остались, были не теми, чью компанию он был склонен искать. Под руководством Иоганна Патры он оставался в своем маленьком домике и занимался работой радиопередатчиков и приемников, причем довольно «поверхностным» ("oberflächlich") уровень, взрывчатые вещества. (Сам Патра жил в другом месте, в относительной безопасности, в богатой китайской семье.)^[1]

Наконец-то задание

Похоже, что в начале 1940 года Патра и Гамбургер получили указание найти товарищей в Шанхай кого можно было бы убедить работать «просветителями», обращая местных жителей в коммунизм. Однако китайские коммунисты уехали Шанхай в 1937 когда после месяцев ожесточенных боев город (кроме Международный расчет и Французская концессия ) был помещен под японскую военную оккупацию. Поэтому Патра и Гамбург решили искать кандидатов в других городах.^[1] Благодаря широкому кругу друзей и знакомых, которых он приобрел за годы пребывания в Шанхае, Гамбург имел контакты с врачом с женой-немкой, жившей в Сиань. Он намеревался найти доктора, чтобы побудить его к коммунистическому делу путем личного разговора. По крайней мере, на карте было по крайней мере два способа добраться из Шанхая в Сиань. Существовал более или менее прямой маршрут для пересеченной местности, в котором использовалась комбинация автобусов и поездов, но и Патра, и Гамбург считали, что это недопустимо опасно из-за война. Альтернативный маршрут, примерно в три раза длиннее, предполагал путешествие на корабле до Гонконг, откуда можно было бы вылететь в Чунцин, Чан Кай-ши столица военного времени между 1937 и 1946 годами. Гамбург намеревался тогда следовать по суше из Чунцина. Сиань.^[1]

Несмотря на то, что ему нужно было взять с собой большое количество багажа, Патра все же настаивал на том, чтобы Гамбургер путешествовал с радиопередатчиком-приемником, чтобы они могли оставаться на связи. Устройство было спрятано внутри имеющейся в продаже портативной рации. В марте 1940 года Рудольф Гамбургер отправился со своим багажом в Гонконг. Здесь у него были проблемы с английскими пограничниками, потому что он ехал по паспорту Гондураса, но после вынужденного пребывания в течение нескольких часов он смог успеть на рейс на Чунцин где китайские власти нашли и конфисковали его радиоприемник для проверки. Через два дня он смог забрать его у них. Оно было передано без комментариев, и Гамбургер не узнал, не смогли ли они определить истинную природу устройства, спрятанного в радио, или они очень хорошо знали, что это было приемно-передающее устройство шпионского уровня и теперь они были предупредил, что за его дальнейшими действиями необходимо внимательно следить.^[1]

Недобровольное пребывание в Чунцин не обошлось без инцидентов. Он неожиданно наткнулся на знакомого немца и богатую китаянку, которую знал в Шанхае. Как ни странно, он тоже наткнулся на Агнес Смедли который, похоже, работал над книгой о войне. Гамбург нашел время, чтобы отправить письмо отцу в Шанхай. Он написал: «Воздушные налеты не так безобидны, как вы думали. Их отменили в« туманный сезон », но теперь их снова ожидают и опасаются. Тысячи тратятся на строительство бомбоубежищ и использование взрывчатых веществ для создать укрытия под обрывами »("Die air raids sind doch nicht so dangerouslos wie du glaubst. Sie Waren in der Misty Season unterbrochen, aber sie werden jetzt wieder erwartet und gefürchtet. Tausende wurden ausgegeben, um Unterstände zu bauen und in den Felsen).^[1]

Гамбургер вылетел из Чунцин к Чэнду. Последние 500 миль до Сиань он накрыл автобусом. Он оставил радио и другое техническое оборудование своим знакомым в Чунцине. В Сиане он встретил своего друга-коммуниста и группу товарищей друга. Он убедил нескольких пойти в Маньчжурия в поддержку своей политической миссии. Они должны были сначала приехать в Шанхай для «регистрации», а затем отправиться на север. Гамбург также намеревался создать свою новую базу в Маньчжурии. Его работа в Сиань Закончив, он вернулся в Чунцин, чтобы забрать свой радиоприемник-передатчик. Он стремился установить контакт с Патрой еще в Шанхае, чтобы сообщить о своих достижениях. Радиоприемник нуждался в ремонте, но он смог закупить необходимые детали у специалиста по запчастям. «Вскоре после этого меня арестовали».^[1]

«Голубоглазая наивность», которую Рудольф Гамбургер неоднократно демонстрировал во время своей первой и последней серьезной разведывательной миссии, косвенно подтверждает оценку его сильных и слабых сторон, которую Управление советской разведки предположительно осуществили десятью годами ранее.^[1]

Арест в общежитии Чунцин

Принудительный перевод китайской столицы из Нанкин к Чунцин после 1937 привел к массовому притоку иностранных журналистов в новую столицу. Этим и любым другим иностранным посетителям предлагалось обосноваться в так называемом хостеле Chungking. Рудольф Гамбургер именно это и сделал. Японские воздушные налеты происходили только с апреля по сентябрь: зимний туман делал их невозможными в зимние месяцы. Летом почти по ночам случались налеты, и гости отеля поспешили укрыться в пещере на территории, которая была приспособлена для бомбоубежища. В одну из тех летних ночей, вероятно, в апреле 1940 года, Рудольф Гамбургер и двое других подозреваемых были арестованы.^[2] Американский журналист Эмили Хан был одним из тех, кто был свидетелем ареста. Она была достаточно впечатлена, чтобы вспомнить это в автобиографии: «Он жевал бумагу и пытался ее проглотить. На ней был код, как в фильмах».^[10] Его комнату немедленно обыскали. Были обнаружены и изъяты радиопередатчик-приемник и прилагаемый к нему комплект запчастей. Два человека, арестованные вместе с ним, были людьми, с которыми он несколько раз разговаривал: вскоре их отпустили.^[1]

В Шанхае Отто Гамбургер получил сообщение в «Гановен-жаргон», полусекретный диалект / язык: «H's Bruder als Späher в Китчен. Soll weggeputzt werden». Отто сделал вывод, что его брат Рудольф был арестован и находился под угрозой исчезновения. Он сообщил эту новость «друзьям-коммунистам» Рудольфа, и информация предположительно была передана в Москву. Позже члены семьи Гамбургеров полагали, что, передав сообщение, Отто, вероятно, обеспечил возможное освобождение Рудольфа.^[2] Между тем, Отто также использовал свои собственные связи, чтобы попытаться добиться освобождения Рудольфа, прибегнув к помощи высокопоставленного китайского правительственного чиновника-националиста, находившегося в то время в Шанхае, которого братья Гамбургеры хорошо знали. Старший чиновник отправил телеграмму своему коллеге в г. Чунцин, ручаясь за хороший характер Рудольфа. Через несколько дней работу потерял услужливый чиновник. Случай Рудольфа Гамбургера, очевидно, был тем, что правительство восприняло серьезно.^[2]

Задержание

Гамбургер держали в деревянном здании, которое было пристроено к полицейскому участку в г. Чунцин примерно на три недели. Его допрашивали о том, кто он такой, кто его послал и что он делает. Никаких китайских отчетов о его допросах не поступало, но, вспомнив эти события много лет спустя, он решительно указал, что ничего не выдавал. Через восемь дней допросы возобновились, теперь с серьезными физическими пытками, но Гамбург не предал своих товарищей.^[1]

Рано утром, после примерно трех недель в «деревянной хижине» в полицейском участке, Гамбургера увезли на большом лимузине в бывшее частное поместье в сельской местности за городом. Двенадцатикомнатный особняк был реквизирован во время войны для использования в качестве тюрьмы для допросов и был «домом» для сорока или пятидесяти заключенных. За исключением Гамбургера, все заключенные были китайцами. Задержанных женщин держали через двор в отдельном здании, в котором раньше размещалась домашняя прислуга. С фасада дома открывался фантастический вид на тридцать или сорок километров через долины и реки. Ему было разрешено наслаждаться видом в течение пятнадцати минут каждый день через две решетки, которые были помещены напротив окна передней комнаты на первом этаже, куда его водили для «ежедневной прогулки». Гамбург позже описал свое заключение в этом особняке как относительно безобидное, хотя он также сообщил, что все задержанные, включая его, заболели Малярия. Каждые шесть недель его доставляли к следственному судье, и каждый раз, когда он отказывался давать показания, его возвращали под стражу.^[1]

Заключение Гамбургера в Китае длилось девять месяцев, большую часть из которых он жил в своей «камере» с китайским студентом, которого звали «Вонг Пин Фонг». Его сокамерник (по его словам) оказался под стражей как руководитель незаконной уличной акции протеста. Давление на Гамбургера в этих обстоятельствах заключалось в том, чтобы держать свои мысли при себе и избегать реакции на постоянные вопросы товарища о его собственной ситуации. Вонг Пин Фонг поделился своими ничем не примечательными выводами: «Иностранец ... на самом деле вы действительно можете быть только членом американской или советской секретной службы» ("... eigentlich kannst du nur zum amerikanischen oder sowjetischen Geheimdienst gehören"). При отсутствии перспективы свободы и всех указаний на то, что он и его сокамерники могут оставаться там, где они были в течение многих лет, пока малярия и все более редкое питание не прикончили их, Гамбургер впал в еще большую депрессию.^[1]

Советское вмешательство

Генерал Чуйков приехать китайская временная столица в ноябре 1940 г. в качестве молодого советского военного атташе. В Российская империя пострадал военное унижение в руках японских вооруженных сил в 1905 г., а с 1937 г. вторжение Японии в Китай то Советское руководство быстро укрепили политические связи и физические связи с националистический китайский. Вспышка война в европе усилило решимость Москвы свести к минимуму опасность японской агрессии против Родины с востока. Серьезным осложнением было отношение Коммунистическая партия Китая под руководством Мао Зедун. Вместо того, чтобы присоединиться к правительству, чтобы выступить единым фронтом против Японская империя Коммунистические бойцы увидели в японском вторжении возможность с удвоенной энергией преследовать свои собственные цели в противостоянии правительству. Отношения между правительством и коммунистами стали настолько ужасными, что в январе 1941 г. Чан Кай-ши, лидер китайского правительства, оказался вынужден пригласить Москву для вмешательства в качестве посредника между правительство и коммунисты.^[1]

В конце января 1941 года Гамбургер был взят на очередную из шести еженедельных встреч со следственным судьей. На этот раз вопросов не было. Вместо этого его собеседники сообщили ему, что теперь они знают, откуда он, и что вскоре его отпустят и отправят обратно. По словам его собственного более позднего отчета об этом деле, «друзья вмешались» ("Es war eine Intervention seitens der Freunde".).^[c][2]

Вернуться в Москву

В 1939 г. было установлено регулярное прямое авиасообщение между Чунцином и Москва. Теперь можно было перелететь из одной столицы в другую всего за пять дней. В начале февраля 1941 г. Рудольф Гамбургер вылетел в Москва. Теперь он жил с другими в Дача поселок недалеко от МКАД. Есть признаки того, что поселение находилось на Кунцево, где, как известно, находился центр подготовки потенциальных разведчиков. В начале лета 1941 года он прошел обширную подготовку, хотя, согласно его более поздним отчетам, она была неравномерной, а организация часто хаотичной. Иногда лекторы «приезжали из Москвы». Но некоторые из наиболее важных уроков были получены из дискуссий с сокурсниками, которые, как и Гамбургер, уже имели определенный опыт работы в этой области. К июню 1941 г. Немецкое вторжение неизбежно с запада, он снова паковал чемоданы.^[1]

Новое задание

Его пунктом назначения на этот раз было индюк, откуда он должен был предоставлять разведывательные отчеты о событиях на Ближнем Востоке.^[2] Чтобы устранить потенциальные ограничения на поездки по своему паспорту Гондураса, он намеревался поехать поездом в Владивосток а оттуда по морю в Шанхай. Оттуда он сможет легально путешествовать через Индия и Иран к индюк без подачи заявления на визу. Однако это путешествие пошло не так, как планировалось, поскольку 22 июня 1941 г. сделка о ненападении между нацистская Германия и Советский союз, Немецкие войска штурмовал границу. После быстрого разгрома Советского Союза, план Германии заключался в том, чтобы продолжить Иран и захватить нефтяные месторождения. Великая Отечественная война внезапно обострилась, и кораблей из Владивостока в Шанхай больше не ходили. Гамбургера вызвали обратно в Москву. Однако его кураторы не отменили его назначение. Поскольку исходный маршрут был невозможен из-за отсутствия морского перехода из восточной части страны в Шанхай, был разработан альтернативный план, согласно которому различные визовые марки будут добавлены в его паспорт Гондураса. Советская разведка, давая поддельный след, указывающий, что он путешествовал через Шанхай и Индию в Тегеран. Затем осенью 1941 года он проехал по сухопутному маршруту через Тбилиси в Грузия и через Армения к Тебриз недалеко от границы в северном Иране. Это означало, что, несмотря на штампы в паспорте, к этому моменту он должен был совершить весь путь по суше через территорию, контролируемую Советский союз. К октябрю 1941 г. он достиг Тегеран.^[1]

Гамбург хотел продолжить свой путь в Турцию в соответствии с инструкциями, но с ростом международной напряженности в этом районе турецкие власти негативно отреагировали на его гондурасский паспорт, и он столкнулся с трудностями при получении визы. Между тем ситуация в Иран резко изменилась с начала лета, и страна приобрела стратегическое значение в отношении войны. В августе 1941 г. Британский и Советы вторгся и оккупирован Иран массированным воздушным, наземным и военно-морским нападением. Было опасение, что шах был недостаточно антинемецким, и в сентябре 1941 года его уговорили отречься от престола в пользу сына. В Немецкое вторжение в Советский Союз тремя месяцами ранее сделал Соединенные Штаты в маловероятного покровителя Сталин с Советский союз, и американцы теперь спешили создать прочную транспортную инфраструктуру, которая к 1942 году стала маршрутом, по которому примерно треть всех зарубежных поставок в Советский союз были доставлены. В 1943 году через Иран в Советский Союз было доставлено 1,6 миллиона тонн оборудования и продуктов питания. Узел автомобильного и железнодорожного пути от морских портов до советской границы был Тегеран. На каком-то этапе, предположительно, пока он все еще пытался оформить визу в Турцию, Гамбургский Московские хендлеры пришел к выводу, что ему было бы более полезно отправлять отчеты из Тегерана, и он получил инструкции оставаться там.^[1][2]

Не Турция, а Иран

Для Сталина крупное военное присутствие США, появившееся в Иране к концу 1941 года, было неизбежным злом, но на это нельзя было смотреть с полной невозмутимостью. Мониторинг событий на местах с помощью сети ненавязчивых информаторов с привлечением агентов из третьих стран стал важным звеном в цепочке сбора информации. Американские военные, естественно, знали, что на местах присутствовали различные агентства, пытающиеся понять их «истинные» мотивы. Рудольф Гамбургер установил контакты среди британских и американских офицеров и вскоре завязал с ними дружеские отношения, выполняя свою миссию по сбору информации от имени своих кураторов. Он имел обыкновение передавать свои открытия лицом к лицу Посредники ГРУ размещен в советском посольстве в Тегеране. Этот способ явно был сопряжен с определенными рисками, и в 1942 году Москва предоставила ему радиоприемник-передатчик, указав использовать его для создания прямой связи.^[1]

Чтобы обеспечить правовое основание для своего присутствия в городе, в январе 1942 года он устроился на работу архитектором в министерство финансов в Тегеране. Его первым проектом было спроектировать и построить новое здание для министерства. К февралю были подготовлены сковороды. В его проектную команду уже вошли шесть местных чертежников. Другой европеец был нанят для наблюдения за проектом, хотя сам Гамбургер также активно участвовал в координации с различными частями министерства, его начальником был врач-инженер, прошедший обучение в Германии, который «происходил из одной из ведущих семей в земля". В офисе говорили на французском. Был также задействован австрийский архитектор, с которым он смог обсудить некоторые из наиболее технических проблем проекта. Между тем, письма его брату и отцу, которые сейчас находятся в Миссури, показывают, что его здоровье улучшается. Высота Тегерана и сухой воздух привели к снижению частоты его малярийных приступов. Его семейные письма избегали политических вопросов, чтобы не расстраивать цензоров, через руки которых они могли пройти. (Во время войны нельзя было обмениваться письмами с младшим братом в Шанхае.)^[1]

В мае 1942 года министерство урезало бюджет на строительство новых зданий в Тегеране из-за давления войны. Это задержало строительство нового здания министерства, над которым работал Гамбург. Кроме того, производство стали перенаправлялось на военное производство, а это означало, что стали не хватать для всего железобетона, предусмотренного планами. Помимо работы в служении, он также находил частных клиентов, хотя был разочарован местными строителями, которые любили заменять предоставленные им планы своими собственными спонтанными идеями. В одном из его писем есть жалоба на то, что в Иране архитекторы не пользуются очень высоким статусом.^[1]

В ловушке

В начале 1943 года друг-иранец, который работал синхронным переводчиком у одного из руководителей американской транспортно-логистической операции, пригласил Гамбургера начать работу в качестве «неформального сотрудника» (информатора). Предлагались деньги. Решающий разговор произошел в квартире друга. Примерно через две недели Гамбургер был арестован американской военной полицией. На первом допросе он понял, что его разговор в квартире его друга был записан, и что запись попала в распоряжение следователей. Гамбург подсчитал, что на этой пленке было немногое, что могло бы инкриминировать его, и его следователи, очевидно, согласились. Чтобы найти еще несколько убедительных доказательств, американцы ворвались в маленький дом, где Гамбургер жил один. Они не представили доказательств того, что нашли то, что искали. Они не нашли тяжелого радиоприемника-передатчика, подаренного ему его Советские хендлеры, который хранился в алюминиевом контейнере размером с чемодан и висел небрежно, с кучей переплетения заброшенной трубы.^[1]

Примерно в то же время Гамбургер встретил в Тегеране английского военного офицера, на которого он работал. Шанхай десятью годами ранее. Этот человек тогда работал в британской колониальной полиции в Шанхайский международный расчет и участвовал в строительстве новой тюрьмы, которую строил Гамбург. Казалось разумным предположить, что этот человек был полностью осведомлен об обстоятельствах ареста Гамбургера двумя годами ранее в Чунцин. Из этого следовало, что разоблачение Гамбургера в Тегеране советского агента могло быть лишь вопросом времени. Тот факт, что магнитофонная запись неудачной попытки завербовать его в качестве информатора для другого агентства, указывает на то, что он уже должен находиться под наблюдением американцев и их британских союзников. Рудольф Гамбургер был задержан и доставлен в небольшой военный лагерь недалеко от города. Тем временем его гондурасский паспорт забрали для дальнейшего изучения. Власти установили, что штампы, помещенные в него паспортными офицерами в трех британских колониях - Бомбее, Сингапуре и Суэце, - не могут быть сопоставлены ни с какими соответствующими записями в файлах соответствующих контрольно-пропускных пунктов. Очень быстро власти определили, что штампы в паспорте могли быть введены только Главное разведывательное управление Советского Союза. Дальнейшее судебное разбирательство не было сочтено необходимым. К настоящему времени был август 1943 года. Его британские похитители дали ему пару дней, чтобы покинуть страну, и любезно доставили его в советское посольство.^[1][2]

Убежище?

Хотя можно было подумать, что его вклад в советскую разведку с 1930 года был менее чем звездным, и ГРУ не давали оснований полагать, что они очень высоко ценили его услуги, Рудольф Гамбургер за эти годы продемонстрировал замечательную степень настойчивости, преданности делу и лояльности. Вынужденный покинуть Тегеран в короткие сроки, он приветствовал возможность вернуться в Москва чтобы иметь возможность ходатайствовать о политическом убежище.^[2]

Однако через два дня после приезда в советскую столицу его обвинили в том, что он работал на Разведка США против интересов Советский союз и взят под следствие. В течение следующих нескольких недель ему предстояла серия допросов, которые проводились ночью и длились несколько часов. На рассвете его вернут в камеру. Он попытался продемонстрировать свою невиновность, но следователи вернулись с новыми обвинениями в том, что он работал на «другие» спецслужбы. Много лет спустя Служба национальной безопасности Восточной Германии (MfS) прибыл, чтобы получить информационный отчет от Советов, который включал вывод: «Обстоятельства освобождения Гамбургера из-под стражи в Иране породили подозрение, что он был завербован иностранной разведкой» ("Die Umstände der Entlassung Hamburgers aus der Haft в Иране erwecken Verdacht seiner Anwerbung durch einen ausländischen Geheimdienst"). Его просьба о предоставлении адвоката была отклонена без объяснения причин. С точки зрения Гамбургера, против него не было абсолютно никаких улик и ничего, что могло бы оправдать его задержание.^[1][2]

Приговор

Чуть более девяти месяцев, с августа 1943 года по апрель / май 1944 года, Рудольф Гамбургер находился в следственном изоляторе в Москве. Он похудел на двадцать килограммов (45 фунтов): он сильно пострадал физически и морально. «В течение 24 часов вы не спите из-за голода и стресса. Чтобы ни о чем не думать и спать. Еда ужасная ... голод - ужасная пытка» ("Vor Hunger und Aufregung möchte man 24 Stunden schlafen. Schlafen und an nichts denken. Das Essen ist elend. (...) Hunger ist eine furchtbare Folter"). Суда не было, но он был приговорен к пяти годам колонии. Осуждение было основано на статье 58 Уголовного кодекса. Один из сокамерников объяснил, что это абзац для «политических преступников». Однако Гамбургер также узнал, что его приговор содержал дополнительный трехбуквенный ярлык, который идентифицировал его как «социально опасный элемент».^[1][2]

Саратовский трудовой лагерь (1944–1945)

После вынесения приговора Гамбургер был помещен в поезд и доставлен в Саратов, порт на Река Волга перед Сталинград (как он был известен с 1925 по 1961 год), и в 850 км южнее Москвы. Трудовой лагерь, в котором размещались немецкие военнопленные, находился на окраине города. Позже он отметил, что вход в лагерь подтвердил его статус гражданина, осужденного в соответствии с законом, без расследования, необходимого для доказательства вины или невиновности, осужденного с нарушением основных прав человека и без права на какую-либо юридическую защиту. Только «после смерти Сталина стал известен секрет этой тысячекратной несправедливости. С 1930-х годов Наркомат внутренних дел назначил специальные комитеты из трех человек, так называемые Особые комиссии (ОСО) с особыми полномочиями. Эти ОСО осуждали политически опасных граждан. без какого-либо приговора суда ... ОСО были упразднены в 1953 году после смерти Сталина »("Nach Stalins Tod wurde das Geheimnis dieses tausendfach verübten Unrechts bekannt. Seit den dreissiger Jahren hat das damalige Volkskommissariat für Innere Angelegenheiten Drei-Mann-Ausschüsse, sogenannte OSO. ) Die OSO wurden 1953 nach Stalins Tod abgeschafft ").^[1]

Хотя это был его первый трудовой лагерь, заключенные, с которыми он находился в Москве, сказали Гамбургеру, чего ожидать. Его описание отражает взгляд его архитектора. «Вот как выглядит лагерь: бесплодный голый казарменный городок. Ряды казарм, рядовые, и казармы под прямым углом, на обширном ландшафте, на голой земле, под открытым небом. Так и текла жизнь, по прямым линиям и под прямым углом ... Должен ли я описать спальный барак? ... где человек превращается в безымянную маленькую часть большего целого, которое прозябает, как корова в стойле? Под прямым углом к ​​длинным боковым стенам, в пары, комплекты двухъярусных кроватей ... расположены таким образом, чтобы не учитывать положение окон из-за нехватки места, и поэтому они частично загораживаются и пропускают только половину света. длинное широкое пространство посередине хижины представляет собой длинный стол, построенный из необработанного дерева, с длинными деревянными скамьями такой же длины ... Стол используется заключенными для еды ... За столом большой изразцовая печь ".^[1] Единственное, чего он не знал, так это то, что командир бригады Николай был «Стукачем», введенным для уведомления и сообщения о незначительных проступках. Ранней весной 1945 года Гамбургера вывели из лагеря для военнопленных и отправили в тюрьму, где он предстал перед своим первым судебным разбирательством («фарс») после вынесения приговора и ему было предъявлено обвинение в дальнейших проступках. Его поместили в одиночную камеру («на тяжелые случаи»). Начальник тюрьмы проинформировал его, что было обнародовано новое постановление о том, что "заключенные по статье 58" должны содержаться отдельно от других заключенных. Камера была неотапливаемой и очень холодной. Он начал отвлекаться на «архитектурные фантазии». "Если бы я встал, то я мог бы деревянной ложкой, которую мне дали, поцарапать планы домов в ледяных кристаллах, образующихся на стенах, для домов в стране грез для счастливых людей с гостиной, где-нибудь для книг, кухня, ванная и сад ». Дальнейшие проступки, которые повлекли за собой его перевод из лагеря в тюрьму, в первую очередь поставили его в положение не только в нарушение «статьи 58» Уголовного кодекса, но и в нарушение «патаграф 10» «статьи 58». Его отягчающее поведение было связано с иллюстрированным журналом Americam, который ему подарил в лагере секретарь Офицер США. Американские военные присутствовали в одной части трудового лагеря Саратова, наблюдая за сборкой химического завода, который был введен в рамках программы «помощи во время войны». Сокамерники лагеря были представлены для подтверждения свидетельства лидера бригады «Стукач» о том, что Гамбург распространял антисоветскую пропаганду. Вместе с рутинной руганью плохого обращения, ужасной еды и в целом плохой ситуации в лагере, Гамбург был поэтому идентифицирован как «враг государства». Его приговор продлен до восьми лет. С учетом уже отработанных двух лет, всего десять лет.^[1][2]

Карагандинский трудовой лагерь (1945–1949)

В мае 1945 г. гамбургер был доставлен в Караганда регион, далеко на восток в Казахстан. У него сложилось впечатление, что Караганда была главным лагерем в центре большой сети трудовых лагерей, занимающих площадь примерно 33 800 квадратных километров. Примерно в тридцати километрах от Караганды, за забором лагеря, в котором он сам содержался, были развалины села под названием Долинка (Долинка) который изначально был основан Немцы Поволжья. Сеть лагерей вокруг Каранды была создана для поддержки работы примерно пятидесяти угольных шахт в этом районе. Рудольф Гамбургер жил в одном из бывших фермерских домов в старой деревне. «Мы вошли в парадную дверь. Я невольно опустил голову. Небольшой побеленный вестибюль с полом, выложенным плиткой, а за ним большая гостиная площадью около 17 квадратных метров, где у стен стояли шесть узких железных кроватей. деревянный стол с двумя скамейками, в углу изразцовая печь ... из вестибюля тоже был выход в небольшую комнату с двумя кроватями ... Жизнь в фермерском доме определенно приятнее, чем в доме. бараки специально построенного трудового лагеря ". В отличие от лагеря, в котором он находился в Саратове, на этот раз все заключенные были обозначены как «заключенные по статье 58 (политические)».^[1]

Переезд Гамбургера в этот лагерь не был случайным событием. Это результат целенаправленного поиска начальником лагеря специалиста по строительству. Его отправили работать в конструкторское бюро с другими заключенными. «Здание» конструкторского бюро построено из сухого сырцового кирпича, пол - цементная стяжка. Двери и окна были деревенской постройки. Чтобы войти в комнату по высокой ступеньке, нужно было наклониться. За ними находились две комнаты одинакового размера, в которых находилась команда из восьми инженеров, сметчиков и чертежников, работающих за чертежными досками и столами. В помещении слева находились специалисты по строительству, а рабочие места оценщиков располагались в помещении справа. Работа, как обычно, ограничивалась относительно простыми проектами, такими как небольшие пристройки и проекты ремонта полицейских участков, прачечных или спальных бараков в лагерях для заключенных в этом районе. Одним из проектов, который отошел от повседневной жизни, был вход в дом в полудикие парковой зоне, что предполагало, что у кого-то еще есть амбиции, выходящие за рамки элементарного выживания. Гамбургер вложил все свое сердце и душу в этот проект, закончив его дизайном сторожки, которым он очень гордился. Это было что-то вроде сторожки, сделанной из дерева. Он вызвал восхищение коллег, но было слишком дорого для строительства.^[1]

Возвращение в Поволжье (1949–1950).

После четырех лет в Казахский Степи, в мае 1949 г. Гамбургер был отправлен обратно в Поволжье для «ознакомительного испытания». Однако, когда он вернулся в район возле своего «первого лагеря», по Бассейн Волги, ему сообщили, что его отправили обратно просто для исправления процессуальной ошибки. Обвинение, по которому он содержался, не изменилось. Однако заключенных так и не вернули в лагеря, из которых они были вывезены, и его отправили в лагерь для военнопленных недалеко к северу от Саратова.^[d] Теперь он работал одним из примерно десяти сокамерников в чертежной мастерской мебельной фабрики. Он занимался изготовлением мебели. Некоторые из его коллег были экспертами в области дизайна, другие - художниками-графиками. Программа включала офисную мебель и, на столе Гамбургера, комбинацию из спальных мест. Работа была более стимулирующей, чем его работа в Караганде, потому что он смог довести проекты до стадии строительства. Большинство обитателей лагеря - мужчины и женщины - работали на самой мебельной фабрике, и Гамбург был почти ежедневным гостем на фабрике, где он мог проверить подготовку деревянных деталей и порекомендовать изменения и улучшения.^[1]

Лагерь Кама (1950)

Через год, примерно в мае 1950 г., гамбургер снова перенесли. Его место назначения изначально ему не сообщалось. Его увезли на север, в Предгорья Урала и поместили в лесной лагерь рядом с Соликамск и Река Кама, где на него возложили ответственность за содержание здания. «Я был слишком слаб для работы в лесу. Никакая рабочая бригада меня не возьмет. Доброжелательный сокамерник, также работавший в хозяйственном управлении, поручил мне составить планы и расчеты. В крошечной комнатке одного из бараков. освещенный окном размером с шоу-бокс, я сидел на собственном ощущении, что его дважды заключили в тюрьму ».^[1] В лагере гибкости он был охвачен депрессией и разочарованием из-за того, что ему предстояло еще много лет тюремного заключения, которых он с нетерпением ждал: «Все это меня ужасает. по обе стороны, потолки, стены тупо тупо таращились на меня, все это как окно с видом на двор, бараки и колючую проволоку, чтобы я не забыл, где я, и голод ... голод и жуков. Чего мне ждать, если я выживу на свободе, голодный, укушенный зверями, седой, существо, отчужденное от жизни и работы? "^[1]

Куйбышев (1950)

Однако в этот момент его настойчивые утверждения о несправедливости приговора, казалось, имели небольшой успех. В какой-то момент в середине 1950-х его отправили в специальный лагерь, построенный на месте обширной национальной инфраструктуры строительства электростанций, плотин, каналов и водохранилищ. Заключенные здесь должны были доказать свою ценность, но, в свою очередь, их пребывание в этом «особом лагере», как утверждается, в два раза превышало фактический срок с точки зрения отмены невыполненных лет заключения. В случае с Рудольфом Гамбургером это означало, что его оставшийся трехлетний срок, очевидно, будет сокращен до полутора лет, когда он достигнет Куйбышев (с 1991 г. снова официально обозначен под названием, существовавшим до 1935 г., как Самара). Его отправили в трудовой лагерь недалеко от заброшенного города. «Из дымовых труб не выходил дым, не было человеческого шума, не было лая собак. Город был эвакуирован несколькими месяцами ранее. Вскоре долина, в которой зародился оживленный город, будет затоплена гигантским наводнением, чтобы обеспечить гидроэнергетику. электроэнергия для новых производств и тысячи новых домов. Смелый и потрясающий проект. Вот и мы, выстроившись в строй, как небольшая армия строительных рабочих, техников и инженеров, все заключенные, которые, если мы будем поддерживать темп проекта, будут скоро сможем приветствовать нашу свободу ».^[1]

В 1950 году советское правительство решило построить крупнейшую в то время гидроэлектростанцию ​​в мире. Весь объект был сдан в эксплуатацию в 1957 году. Именно здесь Рудольф Гамбургер работал над преобразованием существующего здания на окраине города, чтобы создать офисы важного генерала. Он подготовил планы мебели, освещения и общего дизайна интерьера. Однако его пребывание в спецлагере длилось всего шесть месяцев, когда один прилежный чиновник заметил, что иностранцев сюда не пускают. Тем не менее, из-за правил, регулирующих «специальный лагерь», к этому времени он отменил 12 месяцев своего невыполненного срока всего за шесть месяцев.^[1]

Усоллаг (1951–1952)

Затем последовало «возвращение на страшный Урал», когда Гамбургер был отправлен в лесной лагерь «Усолаг». Из-за сочетания его физического роста и ослабленного состояния его тела после многих лет в системе трудовых лагерей он был не в состоянии справиться с физическими требованиями лесных работ. Его перевели в бригаду Электростанции. Здесь он встретился примерно с двадцатью немецкими заключенными, которые были классифицированы как «заключенные по статье 58» и приговорены к десяти годам лагерей. Вместе они должны были использовать ножовки, чтобы рубить дрова и заправлять дровяные генераторы. Одним из его товарищей по заключению был писатель Генрих Александр Штоль который стал давним другом.^[2] Столл был приговорен (без суда) к десяти годам тюремного заключения в Сибири в 1950 году после сложной серии событий, включающих обвинения в шпионаже и политическую активность в стране. Советский спонсор Германская Демократическая Республика. Гамбург мог пополнить свою базовую зарплату в трудовом лагере, раскрашивая маленькие акварельные рисунки в виде открыток для сокамерников. Это был источник дополнительного дохода, который он также иногда мог использовать в предыдущих лагерях.^[1]

Система трудовых лагерей

С 1929 по 1953 год советские трудовые лагеря состояли из 476 комплексов, разбросанных по всей западной части Советский союз. Лаврентий Берия стал ответственным за сеть лагерей в 1939 году. Он начал активную кампанию по организации лагерей в соответствии с национальными принципами и структурами, сознательно отдавая приоритет экономическим аспектам системы. За Сталин трудовые лагеря были центральной опорой советской экономики. Когда к власти пришел Берия, командиры лагерей получили приказ «сохранить в живых больше сокамерников и использовать их более эффективно».^[1]

Тем не менее, из опыта Рудольфа Гамбургера и из других источников совершенно очевидно, что всегда были огромные различия от лагеря к лагерю. По словам Татьяна Окуневская, актриса московского происхождения, которая к тому же находилась в длительном заключении лагеря, "каждый лагерь был своим миром, своим городом на своей территории, и каждый лагерь имел свой характер.^[11] В последние годы его жизни Сталин стал все более движимым параноидальными иллюзиями контрреволюционных угроз, и он адекватно реагировал на различные этнические группы, по слухам, соперников изнутри партия и «интеллектуалы». Поэтому неудивительно, что в 1952 году диктатор заявил, что «каждый еврей - националист и агент американских служб безопасности.^[12] После смерти Сталина в марте 1953 г. Берия сделал свою ставку на национальное лидерство. В том же месяце он сделал предложение освободить 90% из более чем двух миллионов сокамерников трудового лагеря, которые не могут быть осуждены за какое-либо серьезное преступление. Сеть трудовых лагерей как ресурс народного хозяйства была безнадежно неэффективной. С экономической точки зрения его радикальное предложение было приведено в действие, но внутри партийного руководства Берия считалось опасным. В июне 1953 г. Никита Хрущев при мощной поддержке частей армии Берия арестован. Он был казнен 23 декабря 1953 года. Однако начатая им программа освобождения из трудовых лагерей продолжалась.^[1]

Признаки жизни из лагерей

Рудольф Гамбургер был арестован менее чем за два года до конец войны. После окончания войны его брат Виктор, живущие в Миссури, и его бывшая жена, которые до 1949 года жили в деревня в Оксфордшире,^[13] Время от времени начал получать отчеты о нем от товарищей по интернированию, которые вышли из советских трудовых лагерей. Рудольфу Гамбургеру не разрешалось отправлять и получать письма. В июле 1947 года Виктор получил письмо от польской женщины, в которой сообщалось, что Рудольф жив и «работает инженером».^[14] Его бывшая жена Урсула написала Виктору в августе 1947 года, что она также получила письмо из Польши: «Он сидит в заключении пять лет, но работает по своей профессии. (...) Я не знаю, когда пять годы пройдут.Она находилась с ним в одном лагере с июля 1945 года по декабрь 1946 года ". В это время самого Гамбургера держали в Караганда в Казахстан, а письма из Польши, очевидно, предшествовали его второму приговору в мае 1949 года.^[1]

В октябре 1953 года посольство США в Бонне получило письмо от человека по имени Йозеф Даунс, бывшего заключенного советских трудовых лагерей. Он пытался связаться с братом Рудольфа, Виктором, в Миссури. Он сообщил о своей встрече с Рудольфом Гамбургером в лагере Кама в 1950 году. Письмо было переведено на английский, предположительно сотрудниками посольства, и перевод был передан в Государственный департамент в Вашингтоне. В ноябре 1953 года заместитель директора Государственного департамента написал Виктору Гамбургеру в Сент-Луис. В письме мимоходом спрашивалось, является ли Рудольф Гамбургер гражданином США и можно ли это подтвердить. Если бы он был и может, Государственный департамент обратился бы к советскому правительству с призывом освободить Рудольфа Гамбургера. В феврале 1954 года Йозеф Даунс направил еще одно письмо, на этот раз непосредственно Виктору Гамбургеру, в котором более подробно изложил обстоятельства своей встречи с Рудольфом Гамбургером. Они познакомились в начале 1951 года в лагере «Кама» на Северном Урале. Даунс писал, что Гамбург был приговорен к 25 годам каторжных работ за шпионаж. Непонятно, откуда взялось понятие о 25-летнем тюремном заключении, о котором нет другого известного источника.^[1]

Полусвобода в советской внутренней ссылке (1952–1955)

Рудольф Гамбургер был освобожден, вероятно, ближе к концу 1952 года или в начале 1953 года, после девяти с половиной лет заключения в советском заключении. Однако «релиз» был относительным.^[2] Ему было разрешено назвать место на территории Советского Союза, в которое он хотел быть освобожден. Он не получил предварительного уведомления об этом развитии и должен был очень быстро подумать. Просто уехать из страны было невозможно. Большие города Советского Союза также были закрыты. «Каждый второй задержанный без карты знал, куда он хотел пойти. Домой. Я выразил то же желание, но было ясно, что это потребует« ряда формальностей »». Он был апатридом, он не был военнопленным и даже не был бывшим членом партии.^[2] Любая попытка организовать разрешение на выезд из страны потребует времени, а между тем он «должен где-то жить».^[1]

После его освобождения Гамбург переехал в небольшой украинец город, в котором он поселился с женой фермера по имени "Галя". Можно сделать вывод, что город был Миллерово, который сегодня является частью Россия, и важный железнодорожный узел на пути между Ростов-на-Дону и Москва, недалеко от границы, отделяющей Россию от Украины. Он работал там в Строительном управлении Министерство Продовольствия. Позже в 1953 году он был переведен в Каменск, 80 км (50 миль) к югу по главной железнодорожной линии в сторону Ростова, где он был назначен начальником строительной площадки для Министерство угля. Позже, в апреле 1955 года, министерство назначило его архитектором. В 1957 году, когда он вернулся в Германская Демократическая Республика, он опубликовал воспоминания о своем пребывании в Каменске в сборнике, выпущенном к «празднованию 40-летия Великого Октября». Его работы появились вместе с другими архитекторами из Восточной Германии, которые посетили Советский Союз только в качестве туристов. Естественно, не было и речи о том, чтобы в статье Гамбургера прямо упоминался его опыт в трудовом лагере, но его вклад отличался от других некоторыми интересными открытиями и нюансами. Он действительно сослался на свой опыт огромных промышленных зданий, построенных в Донецкий бассейн и косвенно ссылался на некоторые вещи, которые он видел в плену. Он написал об ужасных условиях работы, когда температура окружающей среды опускалась ниже -30 ° C, и выразил полное уважение к женским бригадам, используемым на земляных работах.^[1]

Контакты в ГДР

Карта изменилась в 1945. То, что было восточной третью страны, включая Силезия где вырос Рудольф Гамбургер, подвергся этнические чистки в промышленных масштабах а затем переведен в Польша, компенсируя восточная часть Польши который теперь стал частью Советский союз. Средняя треть Германии была управляемый между 1945 и 1949 годами как Советская оккупационная зона а затем был перезапущен как Советский спонсор Германская Демократическая Республика (Восточная Германия). Дрезден там, где он учился, теперь в Восточной Германии, и именно в Восточной Германии его бывшая жена поспешно переехала из своего деревенского дома в Оксфордшире в конце 1949 года, когда она подумала, что ее вот-вот арестует Британская разведка. После освобождения из последнего трудового лагеря в 1952/53 году Рудольф Гамбургер попытался восстановить контакты со своими старыми друзьями и коллегами на территории, которая сейчас была Германской Демократической Республикой. Ему удалось завязать переписку со своей бывшей женой, но дальнейший контакт за пределами Советского Союза оказался не таким простым. Бывшим политзаключенным не разрешалось связываться с друзьями и родственниками за пределами Советского Союза, и его переписка, естественно, контролировалась.^[1]

После его возвращения в Восточную Германию в 1955 г. Министерство государственной безопасности обратился к своим советским коллегам с просьбой дать отчет по Гамбургеру в связи с его заявлением о членстве в Правящая партия социалистического единства Восточной Германии (СЕПГ). В сообщении было возвращено: «Когда он жил в Ростовской области в качестве освобожденного заключенного, Гамбургер пытался незаконно связаться с живыми родственниками и знакомыми, живущими в США, Англии и Восточной Германии. В то же время он поддерживал регулярные письма с его жена, Кучинская, она же Бертон Урсула (sic), проживающая в восточно-германском секторе Берлина ".^[1]

Возвращение домой

В феврале 1954 года, еще в Каменске, Рудольфу Гамбургеру удалось передать письмо в Ричард Полик кто вернулся в Восточный Берлин из Шанхай в 1949 году. Восемнадцатью месяцами ранее, в августе / сентябре 1952 года, два бывших Poelzig студент Ричард Паулик и Курт Либкнехт путешествовал в составе делегации восточногерманских архитекторов, совершившей поездку по Советскому Союзу и обратно. Поездка привела их в Сталинград, Ростов и Черное море курорт Сочи. Это означало, что они были в районе, где жил Рудольф Гамбургер. На каком-то этапе Рудольф Гамбург взял копию Правда и прочитайте о визите архитекторов из Восточной Германии. В статье упоминалось, что Паулик был в составе делегации, что указывало на то, что он вернулся из Китая в ГДР. Это то, что побудило Гамбургера, преследуемого с характерной упорством, связаться со своим старым другом. Из сохранившейся переписки следует, что дальнейшие письма Паулика Гамбургеру, когда он был еще в Каменске, были доставлены как дополнения к письмам от Урсула, его бывшая жена, что, похоже, увеличило вероятность доставки. В Восточной Германии должен был быть организован большой объем бумажной работы, которая, возможно, включала восстановление его немецкого гражданства, утратившего силу, пока он находился в Швейцарии в 1939 году. Между ними Ричард Паулик и Урсула Бертон (как и она, к тому времени , официально известный) организовал приезд Рудольфа Гамбургера в Германская Демократическая Республика. Сохранившаяся переписка указывает на то, что Паулик и Гамбургер думали, что он сможет вернуться в Восточную Германию, возможно, через Москву, в начале лета 1954 года, но в конце концов только в июле 1955 года он вернулся в Восточную Германию. Рудольф Гамбургер точно не вписывался ни в одну из «обычных категорий». Советы не сажали его в тюрьму как военнопленного. На самом деле он никогда не был членом Коммунистическая партия. Он не был из тех, кто эмигрировал политическим беженцем прямо из нацистская Германия к Москва в 1930-е гг. Неожиданная задержка вполне могла быть результатом ничего более значительного, чем неспособность ответственных бюрократов решить, как его классифицировать.^[1][2]

Германская Демократическая Республика

По прибытии в Восточную Германию Гамбург с 5 июля 1955 года жил в берлинской квартире своего друга. Ричард Полик. Он пробыл там всего пару недель. К середине августа он устроился на работу главным архитектором в Дрезден городские власти. Он сразу же подал заявку на членство в постановлении. Партия Социалистического Единства ("Sozialistische Einheitspartei Deutschlands" / САС). Однако это оказалось нелегким делом. Ему нужно было найти двух спонсоров для членства в партии и Министерство государственной безопасности необходимо было исследовать его, чтобы убедиться, что в его истории нет никаких виновных секретов. Нет никаких признаков того, что Гамбург когда-либо был чем-то иным, кроме как решительным противником нацизм. Однако с 1930 года он жил за пределами Германии, и большая часть его более экзотических международных путешествий была предпринята от имени советской разведки: большинство «обычных источников» о политической активности в период с 1930 по 1955 год были неприменимы или недоступны даже для Государственные агентства Восточной Германии. Сначала он пытался получить спонсорство для членства в партии от друзей и бывших однокурсников-архитекторов, которые знали его с тех пор, как вместе учились в Берлине в 1920-х годах, но в конце концов это было его бывшая жена (в настоящее время известная чаще всего как «Урсула Бертон» или под псевдонимом, под которым она заново изобретала себя в качестве автора, «Рут Вернер»), информация которой убедила власти продвинуть его заявку на членство в партии.^[e] Рудольф Гамбургер получил свою карточку как «кандидата в члены партии» в марте 1956 года. В сентябре 1956 года на 135-м заседании «Центральной комиссии партийного контроля» были рассмотрены и проверены 19 товарищей, недавно вернувшихся из Советского Союза, которые были внесены в список как кандидаты в члены партии. Для 18 из 19 товарищей протокол заседания содержит много подробной информации об историях жизни, но для Рудольфа Гамбургера записанная информация ограничивается его адресом и одной или двумя основными личными данными. Это могло отражать конфиденциальный характер некоторых соответствующих источников. Файлы Министерства государственной безопасности по гамбургеру относятся к информации, хранящейся в ЦК партии или «в другом месте», не вдаваясь в подробности, помимо заявления на высоком уровне о том, что он был «активным в антифашистском движении» и был принят в члены Центральным комитетом партии. Рудольф Гамбургер был принят в полноправные члены партии в марте 1958 года.^[1] Рудольф Гамбургер поселился в Дрезден.^[2]

Важные проекты, которыми он руководил во время работы в городских властях в Дрездене, включали «Промышленный проект II» ("Industrieprojektierung Dresden II") (1956) и Reed Processing Collective в Румыния ("Schilfzellstoffkombinat in Rumänien"). В 1959 году он перешел на новую работу, теперь работает заместителем своего друга. Ричард Полик на основные жилые комплексы ("Aufbau der 2. Sozialistischen Wohnstadt") в Hoyerswerda, большой новый городок недалеко от Дрездена. Формально он вышел на пенсию в 1963 году. После этого он совершил несколько длительных поездок в качестве пассажира на грузовых судах. Это позволило вернуться к его старым местам в Шанхае и снова встретиться со своими братьями Отто и Виктором. Он также выполнил еще одну или две архитектурных комиссии, теперь уже на внештатной основе. Самым важным из них был ремонт интерьера посольства Восточной Германии в Пхеньян.^[1][2]

Табу

Обсуждение истории жизни Рудольфа Гамбургера всегда было политическим табу в Восточной Германии. Со стороны властей не было никакого желания обсуждать длительное заключение в советских трудовых лагерях немецкого товарища, чья политическая репутация была безупречной. Из-за этого, кроме того, никогда не было никакой общественной осведомленности или обсуждения его новаторской работы в качестве архитектора в Шанхае в 1930-х годах.^[16] Тем не менее, после того, как он вышел на пенсию, Рудольф Гамбургер начал составлять автобиографический сборник, в котором подробно описывал свои переживания между 1930 и 1955 годами. Он, как он сам настаивал, не был прирожденным автором, но, тем не менее, у него была целая серия захватывающих историй. Подробный характер написанного им побудил некоторых предположить, что ему удалось сохранить, а затем тайно вывезти записи о своем опыте в Шанхае, Тегеране, а затем в советских трудовых лагерях. Независимо от того, вел ли он записи того времени или нет, подробный характер того, что он записал, - несмотря на некоторые незначительные несоответствия дат - указывает на то, что он был наделен потрясающей памятью. Хотя о публикации такого тома в Восточной Германии не могло быть и речи, он все же попытался организовать его публикацию в Западная Германия, но к 1970-м годам мода на «литературу трудового лагеря» уже прошла, и западного издателя в то время не нашлось.^[17]

Урсула Кучински (Рут Вернер) также вела свою шпионскую деятельность в условиях большой секретности до 1950 года, но после суда над Клаус Фукс стало невозможно делать вид, будто она не шпионка. Она действительно была исключительно эффективным шпионом.^[3] В 1977 году Урсула под псевдонимом «Рут Вернер» опубликовала свою автобиографическую книгу «Sonjas Rapport» в Восточной Германии. В большинстве случаев она избегала упоминания людей, с которыми она работала, которые были еще живы, и даже когда в 2006 году появилась «версия без цензуры», очень многие вопросы остались без ответа. Мемуары его бывшей жены, тем не менее, дали удивительно откровенное представление о ее шпионской карьере после 1930 года. И, учитывая его активное участие, ей, очевидно, было невозможно избежать включения в текст своего первого мужа, Рудольфа Гамбургера.^[18] Книга имела большой коммерческий успех. Было продано несколько сотен тысяч экземпляров. Власти Восточной Германии предложили Рудольфу Гамбургеру использовать его вновь обретенную известность (хотя бы как частную роль в успехе своей жены), выпуская собственный том, но предполагалось, что это будет пропагандистская кампания, контролируемая правительством. и Гамбург отклонил предложение с нехарактерным отсутствием вежливости. Тем не менее он был в ярости, что книга Урсулы сосредоточена на успехе Урсулы в шпионаже. Он чувствовал, что это неоправданно преуменьшает его собственный вклад в их шпионское партнерство между 1930 и 1940 годами. Вполне может быть, что после этого он удвоил свою собственную работу над своим собственным автобиографическим произведением, хотя казалось очень мало шансов, что это когда-либо удастся. быть опубликованным.^[2]

Смерть и реабилитация

Рудольф Гамбургер умер в Дрездене 1 декабря 1980 года. Его тело было похоронено на почетном месте в городской улице. Хайдфридхоф (кладбище), рядом с могилами Ганс и Леа Грюндиг.^[2] Десять лет спустя, как Советский союз приблизился к последней траектории полета к взрыв, Гамбург был посмертно реабилитирован Москва в 1990 г.^[2] До сих пор существовали мощные институциональные барьеры, препятствующие появлению следа Рудольфа Гамбургера в исторических записях, за исключением сноски в его жены замечательная история.^[1] После 1990 многие из этих институциональных барьеров отпали.

Посмертно широкая аудитория

В 2006 году Эдуард Кегель защитил докторскую диссертацию на тему «Два эмигрировавших студента Пёльцига: Рудольф Гамбургер и Рихард Паулик, между Шанхаем и Восточным Берлином». Что касается Рудольфа Гамбургера, то в сборник вошли собственные неопубликованные черновики Гамбургера, многочисленные письма, которые он получил и написал, а также различные ссылки на него в работах о людях, с которыми он общался между 1930 и 1955 годами.^[2] Результатом стала последовательная критическая хронология.^[1] В 2013 году, более чем через три десятилетия после смерти Рудольфа Гамбургера, его автобиографический труд был наконец опубликован с пространным вступлением сына Гамбургера, шекспироведа. Майк Гамбургер, который указан как производитель тома.^[2][20]

Примечания

Рекомендации