Теодор В. Адорно - Theodor W. Adorno

Теодор В. Адорно
(Апрель 1964 г.)
Родившийся	Теодор Людвиг Визенгрунд (1903-09-11)11 сентября 1903 г. Франкфурт-на-Майне, Гессен-Нассау, Королевство Пруссия, Германская Империя
Умер	6 августа 1969 г.(1969-08-06) (65 лет) Visp, Вале, Швейцария
Национальность	Немецкий
Супруг (а)	Гретель Адорно ​ (м. 1937)​
Эра	Философия 20 века
Область, край	Западная философия
Школа	Континентальная философия Франкфуртская школа критическая теория Западный марксизм
Докторант	Ганс Корнелиус
Другие научные консультанты	Гилберт Райл
Докторанты	Ханс-Юрген Краль [де ][1]
Другие известные студенты	Юрген Хабермас
Основные интересы	Социальная теория Социология Психоанализ Эстетика Эпистемология Музыковедение СМИ
Известные идеи	Критика акционизма (левая антиинтеллектуализм )[2] Критика "индустрия культуры "[3][4][5] Зрелость (Mündigkeit)[6] Отрицательная диалектика Парадокс эстетики[7] Социальная целостность
Влияния Иммануил Кант Г. В. Ф. Гегель Сорен Кьеркегор Фридрих Ницше Эдмунд Гуссерль Карл Маркс Зигмунд Фрейд Георг Лукач Эрнст Блох Макс Вебер Георг Зиммель Макс Хоркхаймер Ганс Корнелиус Вальтер Бенджамин Арнольд Шенберг Альбан Берг Шарль Бодлер Марсель Пруст Франц Кафка Освальд Шпенглер Зигфрид Кракауэр Томас Манн
Под влиянием Юрген Хабермас Герберт Маркузе Макс Хоркхаймер Фредрик Джеймсон Раймонд Гёсс Джудит Батлер Ален Бадью Славой Жижек

Часть серии на
Франкфуртская школа
Основные работы Причина и революция «Произведение искусства в Эпоха механического воспроизводства » Затмение разума Побег из свободы Минимальная мораль Эрос и цивилизация Одномерный человек Отрицательная диалектика Структурная трансформация общественной сферы Теория коммуникативного действия Диалектика Просвещения
Известные теоретики Маркузе Адорно Хоркхаймер Бенджамин Фромм Поллок Лёвенталь Хабермас Шмидт Хоннет Кракауэр Кирххаймер
Список Развитый капитализм Антипозитивизм Коммуникативная рациональность Критическая теория Индустрия культуры Диалектика Кризис легитимации Неидентичность Популярная культура Праксис Приватизм Психоанализ
похожие темы Теория заговора культурного марксизма Фрейдомарксизм Марксистский гуманизм Западный марксизм Социальное отчуждение
Философский портал  Общественный портал

Теодор В. Адорно (/əˈdɔːrпoʊ/;^[8] Немецкий: [ˈTeːodoːɐ̯ ʔaˈdɔɐ̯no];^[9][10] родившийся Теодор Людвиг Визенгрунд; 11 сентября 1903 - 6 августа 1969) был немец философ, социолог, психолог, музыковед, и композитор, известный критическая теория общества.

Он был ведущим членом Франкфуртская школа критической теории, чьи работы стали ассоциироваться с такими мыслителями, как Эрнст Блох, Вальтер Бенджамин, Макс Хоркхаймер, Эрих Фромм, и Герберт Маркузе, для кого произведения Фрейд, Маркса, и Гегель были необходимы для критики современного общества. Как критик фашизма и того, что он называл индустрия культуры, его сочинения, такие как Диалектика Просвещения (1947), Минимальная мораль (1951) и Отрицательная диалектика (1966) - оказал сильное влияние на европейский Новые левые.

Среди моды, которой пользуются экзистенциализм и позитивизм в Европе в начале 20-го века Адорно выдвинул диалектическую концепцию естествознания, в которой критиковались двойные соблазны онтология и эмпиризм через исследования Киркегор и Гуссерль. Как пианист с классическим образованием, симпатизирующий двенадцатитонной технике Арнольд Шенберг привел к его учебной композиции с Альбан Берг из Вторая венская школа, Приверженность Адорно авангардной музыке легла в основу его последующих работ и привела к его сотрудничеству с Томас Манн по роману последнего Доктор Фауст, в то время как двое мужчин жили в Калифорнии в изгнании во время Вторая мировая война. Работа для недавно переехавших Институт социальных исследований, Адорно сотрудничал с влиятельными исследованиями авторитаризм, антисемитизм и пропаганда которые впоследствии послужили образцом для социологических исследований, проводимых Институтом в послевоенной Германии.

По возвращении во Франкфурт Адорно участвовал в восстановлении интеллектуальной жизни Германии посредством дебатов с Карл Поппер об ограничениях позитивистской науки, критике Хайдеггер язык аутентичности, писания об ответственности немцев за Холокост, и постоянное вмешательство в вопросы государственной политики. Как автор полемики в традициях Ницше и Карл Краус Адорно выступил с резкой критикой современной западной культуры. Адорно опубликовано посмертно Эстетическая теория, которую он планировал посвятить Сэмюэл Беккет, является кульминацией пожизненной приверженности современному искусству, которое пытается отменить «фатальное разделение» чувств и понимания, долгое время требовавшееся историей философии, и взорвать привилегию эстетики, отдаваемую содержанию над формой и созерцанию над погружением.

Жизнь и карьера

Ранние годы: Франкфурт

Теодор В. Адорно (псевдоним: Теодор Адорно-Визенгрунд) родился как Теодор Людвиг Визенгрунд в Франкфурт-на-Майне 11 сентября 1903 г. - единственный ребенок Оскара Александра Визенгрунда (1870–1946) и Марии Кальвелли-Адорно делла Пиана (1865–1952). Его мать, набожная Католик из Корсика, когда-то был профессиональным певцом, а его отец, ассимилированный еврей который имел преобразованный к Протестантизм, вела успешный бизнес по экспорту вина. Гордясь своим происхождением, Мария хотела, чтобы к отцовской фамилии сына добавили ее собственное имя Адорно. Таким образом, его ранние публикации носили имя Теодор Визенгрунд-Адорно; по его заявлению на Гражданство США, его имя было изменено на Теодор В. Адорно.

Его детство было отмечено музыкальной жизнью, которую обеспечили его мать и тетя: Мария была певицей, которая могла похвастаться выступлением в Вене при Императорском дворе, а ее сестра Агата, которая жила с ними, сделала себе имя как и певец, и пианист. Он был не только не по годам развитым ребенком, но, как он вспоминал позже, вундеркиндом, который умел играть пьесы Бетховен на фортепиано к двенадцати годам.^[11]

В возрасте шести лет он посещал среднюю школу Deutschherren, а затем перешел в школу кайзера-Вильгельма. Гимназия, где он учился с 1913 по 1921 год. До того, как Адорно был лучшим в своем классе, он уже был охвачен революционными настроениями того времени, о чем свидетельствует его чтение Георг Лукач с Теория романа в том году, а также своим увлечением Эрнст Блох с Дух утопии, о котором он позже напишет:

Философия Блоха могла стоять высоко перед самой передовой литературой; философия, которая не была откалибрована для отвратительного отказа от методологии ... Я воспринял этот мотив настолько, насколько это был мой собственный, что не верю, что когда-либо писал что-либо без ссылки на него, ни неявно, ни явно.^[12]

Интеллектуальный нонконформизм Адорно был также сформирован отвращением, которое он испытывал к национализму, охватившему Рейх во время Первая мировая война. Вместе с будущими соавторами Вальтер Бенджамин, Макс Хоркхаймер и Блоха, Адорно был глубоко разочарован легкостью, с которой интеллектуальные и духовные лидеры Германии, в том числе Макс Вебер, Макс Шелер, Георг Зиммель, а также его друг Зигфрид Кракауэр - выступили в поддержку войны. Недоверие молодого поколения к традиционным знаниям возникло из-за того, как эта традиция дискредитировала себя.^[13] Со временем фирма Оскара Визенгрунда установила тесные профессиональные и личные отношения с фабрикой Karplus & Herzberger в Берлине. Старшая дочь семьи Карплюс, Маргарет, или Гретель, двигалась в интеллектуальных кругах Берлина, где она была знакома с Вениамином, Бертольд Брехт и Блох, с каждым из которых Адорно познакомился в середине 1920-х годов; Спустя четырнадцать лет Гретель Карплюс и Адорно поженились в 1937 году.

По окончании школьных лет Адорно не только извлек выгоду из богатых концертных предложений Франкфурта, где можно было услышать исполнение произведений Шенберга, но и Шрекер, Стравинский, Барток, Бузони, Делиус и Хиндемит - но также начал изучать музыкальную композицию в Консерватория Хоха принимая частные уроки у уважаемых композиторов Бернхард Секлес и Эдуард Юнг. Примерно в то же время он подружился с Зигфридом Кракауэром, Frankfurter Zeitung'литературный редактор, о котором он позже напишет:

Годами Кракауэр читал [Канта] Критика чистого разума со мной регулярно по субботам после обеда. Я нисколько не преувеличиваю, когда говорю, что обязан этому чтению больше, чем моим академическим учителям ... Под его руководством я испытал эту работу с самого начала не как простую эпистемологию, не как анализ условий научно обоснованного суждениями, но как своего рода закодированный текст, из которого можно было бы прочитать историческое положение духа, со смутным ожиданием, что, поступая таким образом, можно обрести что-то от самой истины.^[14]

Оставив гимназию для изучения философии, психологии и социологии в Университет Иоганна Вольфганга Гете во Франкфурте Адорно продолжил свои чтения с Кракауэром, теперь обращаясь к Гегель и Киркегор, и начал публиковать обзоры концертов и музыкальные произведения для известных журналов, таких как Zeitschrift für Musik, то Neue Blätter für Kunst und Literatur а позже для Musikblätter des Anbruch. В этих статьях Адорно отстаивал авангардную музыку и одновременно критиковал недостатки музыкальной современности, как в случае со Стравинским. Солдатская сказка, который в 1923 году он назвал «мрачной чешской шалостью».^[15] В этих ранних произведениях он недвусмысленно осуждал выступления, которые либо стремились, либо претендовали на достижение трансцендентности, которую Адорно, как и многие интеллектуалы того времени, считал невозможным: «Ни один собор, - писал он, - не может быть построен, если ни одно сообщество не желает этого ".^[16] Летом 1924 года Адорно получил докторскую степень, изучая Эдмунд Гуссерль под руководством неортодоксальных неокантианский Ганс Корнелиус. Еще до окончания учебы Адорно уже встречал своих самых важных интеллектуальных соратников, Хоркхаймера и Бенджамина. На семинарах Корнелиуса Адорно познакомился с Хоркхаймером, через которого он затем познакомился с Фридрих Поллок.

Вена, Франкфурт и Берлин

Летом 1924 года венский композитор Альбан Берг «Три фрагмента из Воццек ", op. 7, премьера состоялась во Франкфурте, когда Адорно представился Бергу, и оба согласились, что молодой философ и композитор будут учиться у Берга в Вене. Переехав в Вену в феврале 1925 года, Адорно погрузился в музыкальную культуру, которая была вырос вокруг Шенберга: в дополнение к занятиям с Бергом два раза в неделю, Адорно продолжал обучение игре на фортепиано с Эдуард Штойерманн и подружился со скрипачом Рудольф Колиш. В Вене он и Берг посетили публичные лекции сатирика. Карл Краус, и он встретил Лукача, который жил в Вене после провала Венгерская Советская Республика. Берг, которого Адорно называл «моим учителем и учителем», был одним из самых дальновидных из первых друзей своего юного ученика:

[Я] убежден, что в области самого глубокого понимания музыки ... вы способны на высшие достижения и, несомненно, исполните это обещание в виде великих философских работ.^[17]

После отъезда из Вены Адорно путешествовал по Италии, где встретился с Кракауэром, Бенджамином и экономистом. Альфред Зон-Ретель, с которым он подружился, прежде чем вернуться во Франкфурт. В декабре 1926 г. "Две пьесы для струнного квартета" Адорно, соч. 2, были исполнены в Вене, что стало долгожданным перерывом в его подготовке к абилитация. После написания «пьес для фортепиано в строгой двенадцатитонной технике», а также песен, позже интегрированных в Шесть багателей для голоса и фортепиано, op. 6, Адорно представил рукопись своей хабилитации, Концепция бессознательного в трансцендентальной теории психики (Der Begriff des Unbewußten in der transzendentalen Seelenlehre) Корнелиусу в ноябре 1927 года. Корнелиус посоветовал Адорно отозвать свое заявление на том основании, что рукопись слишком близка его собственному образу мышления. В рукописи Адорно попытался подчеркнуть эпистемологический статус без сознания как это произошло из Фрейд ранние произведения. Против функции бессознательного в обоих Ницше и Шпенглер Адорно утверждал, что представление Фрейда о бессознательном служит «острым оружием ... против любой попытки создать метафизику инстинктов и обожествить целостную, органическую природу».^[18] Не испугавшись своих академических перспектив, Адорно снова погрузился в композицию. Помимо публикации многочисленных обзоров оперных спектаклей и концертов, Адорно «Четыре песни для среднего голоса и фортепиано», op. 3, были исполнены в Берлине в январе 1929 года. В период с 1928 по 1930 год Адорно взял на себя большую роль в редакционном комитете Musikblätter des Anbruch. В предложении по преобразованию журнала он стремился использовать Анбрух за отстаивание радикальной современной музыки против того, что он назвал "стабилизированной музыкой" Пфицнер, позже Рихард Штраус, так же хорошо как неоклассицизм из Стравинский и Хиндемит. В этот период он опубликовал эссе «Ночная музыка», «О технике двенадцати тонов» и «Реакция и прогресс». Однако его сомнения по поводу ортодоксальности двенадцати тонов становились все более выраженными. По словам Адорно, двенадцатитоновая техника использование атональность может считаться авторитетным каноном не более, чем тональность полагаться на предоставление инструкций для композитора.

В это время Адорно завязал переписку с композитором. Эрнст Кренек, обсуждая проблемы атональности и техники двенадцати тонов. В письме 1934 года он высказал родственную критику Шёнберга:

Сама по себе двенадцатитоновая техника есть не что иное, как принцип мотивированной разработки и вариации, разработанный в сонате, но теперь возведенный в всеобъемлющий принцип построения, а именно преобразованный в априори форма и, тем самым, оторванная от поверхности композиции.^[19]

На этом этапе Адорно изменил свои прежние приоритеты: теперь его музыкальная деятельность уступила место развитию философской теории эстетики. Таким образом, в середине 1929 г. он принял Пол Тиллих предложение о получении абилитации на Киркегор, который Адорно в конечном итоге представил под названием Конструирование эстетического. В то время, Киркегор философия России оказала сильное влияние, главным образом благодаря ее утверждению, что она является альтернативой Идеализм и Гегель философия истории. Но когда Адорно обратил свое внимание на Киркегор, такие лозунги, как «тревога», «внутреннее состояние» и «прыжок» - поучительные экзистенциалистская философия - были оторваны от своих богословских корней и вместо этого ставились как проблемы для эстетики.^[20] По мере того, как работа продолжалась - и Киркегор преодоление Гегель идеализм оказался простой интериоризацией - Адорно взволнованно заметил в письме Бергу, что пишет, не оглядываясь через плечо на преподавателей, которые вскоре оценят его работу. Получив положительные отзывы от профессоров Тиллиха и Хоркхаймера, а также Бенджамина и Кракауэра, университет присудил Адорно Venia Legendi в феврале 1931 г .; в тот самый день, когда было опубликовано его исправленное исследование, 23 марта 1933 г., Гитлер захватил диктаторские власти.^[21]

Через несколько месяцев после получения квалификации преподавателя философии Адорно прочитал вступительную лекцию в Институт социальных исследований, независимая организация, которая недавно назначила Хоркхаймера своим директором, а с приходом литературоведа Лео Ловенталь, социальный психолог Эрих Фромм и философ Герберт Маркузе, стремился использовать последние теоретические и методологические достижения в социальных науках. Его лекция «Актуальность философии» вызвала скандал. В нем Адорно не только отклонился от теоретической программы, изложенной Хоркхаймером годом ранее, но и поставил под сомнение саму способность философии постигать реальность как таковую: «Потому что разум, - заявил Адорно, - действительно не способен производить или постигать всю совокупность всего сущего». реально, но возможно проникнуть в детали, взорвать в миниатюре массу просто существующей реальности ».^[22] В соответствии с Бенджамин с Происхождение немецкой трагической драмы и предварительные эскизы Проект Аркады Адорно сравнил философскую интерпретацию с экспериментами, которые следует проводить «до тех пор, пока они не придут к фигурам, в которых ответы разборчивы, а сами вопросы исчезнут». Потеряв свое положение королевы наук, философия должна теперь радикально изменить свой подход к объектам, чтобы «создать ключи, перед которыми открывается реальность».^[23]

После того, как Хоркхаймер стал директором института, новый журнал, Zeitschrift für Sozialforschung, был подготовлен для публикации исследований членов Института как до, так и после его переезда в США. Хотя Адорно не был членом Института, журнал опубликовал многие из его эссе, в том числе «Социальное положение музыки» (1932), «О джазе» (1936), «О фетиш-характере музыки и регрессе слушания». (1938) и «Фрагменты о Вагнере» (1938). В своей новой роли социального теоретика философский анализ культурных феноменов Адорно в значительной степени опирался на язык исторический материализм, как такие понятия, как овеществление, ложное сознание и идеология стал играть все более заметную роль в его творчестве. Но в то же время и благодаря присутствию в Институте еще одного известного социолога, Карл Мангейм, а также методологическая проблема, возникающая при рассмотрении объектов, таких как "музыкальный материал", как шифров социальных противоречий, Адорно был вынужден отказаться от любого понятия "свободной от ценностей" социологии в пользу формы критики идеологии, которая придерживалась идея истины. Перед эмиграцией осенью 1934 года Адорно начал работу над Зингшпиль на основе Марк Твен с Приключения Тома Сойера названный Сокровище индийского Джо, которую он так и не завершил; к тому времени, когда он бежал из гитлеровской Германии, Адорно уже написал более 100 рецензий на оперы или концерты и 50 критических замечаний по музыкальной композиции.

Поскольку Нацистский партия стала крупнейшей партией в Рейхстаг Наблюдение Хоркхаймера 1932 года оказалось типичным для его среды: «Несомненно только одно, - писал он, - иррациональность общества достигла точки, когда только самые мрачные прогнозы имеют какое-либо правдоподобие».^[24] В сентябре Адорно лишили права преподавать; в марте, поскольку свастика был поднят на флагшток ратуши, Франкфуртская криминальная полиция провела обыск в офисах института. В июле в доме Адорно на Зеехеймер-штрассе был проведен аналогичный обыск, и его заявление о приеме в члены Рейхской литературной палаты было отклонено на том основании, что членство было ограничено «лицами, принадлежащими к немецкой нации глубокими узами характера и крови.Арийский - проинформировали его, - вы не можете почувствовать и оценить такую ​​обязанность ».^[25] Вскоре после этого Адорно был отправлен в 15-летнюю ссылку.

Изгнание: Оксфорд, Нью-Йорк, Лос-Анджелес

После возможности передачи его абилитация к Венский университет ни к чему не привело, Адорно подумывал о переезде в Великобританию по предложению отца. С помощью Совет по академической помощи, Адорно зарегистрировался как продвинутый студент в Мертон Колледж, Оксфорд, июнь 1934 года. В течение следующих четырех лет в Оксфорде Адорно неоднократно ездил в Германию, чтобы увидеть своих родителей и Гретель, которая все еще работала в Берлине. Под руководством Гилберт Райл, Адорно работал над диалектической критикой Гуссерль гносеология. К этому времени Институт социальных исследований переехал в Нью-Йорк и начал делать предложения Адорно. После месяцев напряженных отношений Хоркхаймер и Адорно восстановили свой принципиальный теоретический союз во время встреч в Париже. Адорно продолжал писать о музыке, опубликовав «Форма фонографической пластинки» и «Кризис музыкальной критики» в Венском музыкальном журнале. 23, «О джазе» в Институте Zeitschrift, "Прощай, джаз" в Europäische Revue. Но попытки Адорно вырваться из социологии музыки были дважды пресечены: ни исследование Мангейма, над которым он работал в течение многих лет, ни отрывки из его исследования Гуссерля не были приняты. Zeitschrift. Под впечатлением от книги афоризмов Хоркхаймера, Рассвет и закатАдорно начал работу над своей собственной книгой афоризмов, которая позже стала Минимальная мораль. Находясь в Оксфорде, Адорно понес две большие потери: его тетя Агата умерла в июне 1935 года, а Берг умер в декабре того же года. До конца своей жизни Адорно никогда не отказывался от надежды закончить незаконченную оперу Берга. Лулу.

В это время Адорно вел интенсивную переписку с Вальтер Бенджамин о последних Проект Аркады. Получив приглашение от Хоркхаймера посетить Институт в Нью-Йорке, Адорно отплыл в Нью-Йорк 9 июня 1937 года и пробыл там две недели. Пока он был в Нью-Йорке, эссе Хоркхаймера «Последняя атака на метафизику» и «Традиционная и критическая теория», которые вскоре стали поучительными для самопонимания Института, были предметом интенсивного обсуждения. Вскоре после его возвращения в Европу Гретель переехала в Великобританию, где они с Адорно поженились 8 сентября 1937 года; чуть больше месяца спустя Хоркхаймер телеграммой из Нью-Йорка сообщил, что Адорно может занять позицию Princeton Radio Project, затем под руководством австрийского социолога Пол Лазарсфельд. Однако работа Адорно продолжалась исследованиями Бетховена и Рихард Вагнер (опубликовано в 1939 году как «Фрагменты о Вагнере»), черновики которых он зачитал Бенджамину во время их последней встречи в декабре на Итальянской Ривьере. По словам Бенджамина, эти черновики поражали «точностью их материалистической расшифровки», а также тем, как «музыкальные факты ... были сделаны социально прозрачными, что было совершенно в новинку для меня».^[26] В своем исследовании Вагнера тезис, позже охарактеризовавший Диалектика Просвещения - впервые проявляется господство человека над природой. Адорно отплыл в Нью-Йорк 16 февраля 1938 года. Вскоре после того, как он поселился в своем новом доме на Риверсайд Драйв, Адорно встретился с Лазарсфельдом в Ньюарк, Нью-Джерси, чтобы обсудить планы проекта по исследованию влияния вещательной музыки.

Хотя ожидалось, что он включит исследование Проекта в более широкий теоретический контекст, вскоре стало очевидно, что Проект был в первую очередь связан с сбор информации для использования администраторами для определения того, могут ли группы слушателей быть нацелены на широковещательные передачи, специально нацеленные на них. Предполагалось, что он будет использовать устройства, с помощью которых слушатели могут нажимать кнопку, чтобы указать, нравится им или не нравится конкретное музыкальное произведение, Адорно ощетинился отвращением и удивлением: «Я подумал, что культура - это просто условие, препятствующее менталитету, который пытается измерить Это."^[27] Таким образом, Адорно предложил использовать индивидуальные интервью для определения реакции слушателей и всего через три месяца после встречи с Лазарсфельдом составил 160-страничный меморандум по теме проекта «Музыка на радио». Адорно в первую очередь интересовало, как музыкальный материал повлиял на его распространение по радио, и считал необходимым понять, как музыка повлияла на то, что она стала частью повседневной жизни. «Смысл симфонии Бетховена, - писал он, - услышанный, когда слушатель ходит или лежит в постели, очень вероятно, будет отличаться от ее эффекта в концертном зале, где люди сидят, как если бы они были в церкви».^[28] В очерках, опубликованных Институтом ZeitschriftАдорно имел дело с атрофией музыкальной культуры, которая стала инструментом ускорения тенденций - к конформизму, тривиализации и стандартизации - уже присутствующих в более широкой культуре. Неудивительно, что исследования Адорно не нашли отклика среди участников проекта. В конце 1939 года, когда Лазарсфельд подал вторую заявку на финансирование, музыкальная часть исследования была исключена. Тем не менее, в течение двух лет, в течение которых он работал над проектом, Адорно был плодотворным, опубликовав «Симфонию радио», «Социальную критику радиомузыки» и «О популярной музыке», тексты, которые, наряду с черновиком меморандума и другие неопубликованные сочинения, найденные в переводе Роберта Халлот-Кентора, Течение музыки. В свете этой ситуации Хоркхаймер вскоре нашел для Адорно постоянную должность в Институте.

Помимо помощи с ZeitschriftАдорно, как ожидалось, будет связным звеном Института с Бенджамином, который вскоре передал в Нью-Йорк исследование Шарль Бодлер он надеялся, что послужит образцом для большего Проект Аркады. В переписке двое мужчин обсуждали разницу в своих представлениях о взаимосвязи между критикой и произведениями искусства, которая стала очевидной благодаря "Бенджамину".Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости Примерно в то же время Адорно и Хоркхаймер начали планировать совместную работу над «диалектической логикой», которая позже стала Диалектика Просвещения. Встревоженный сообщениями из Европы, где родители Адорно подвергались растущей дискриминации, а Бенджамин был интернирован в Colombes, у них было мало заблуждений относительно практических результатов своей работы. «Ввиду того, что сейчас угрожает охватить Европу, - писал Хоркхаймер, - наша настоящая работа по существу предназначена для того, чтобы передать вещи в приближающейся ночи: своего рода послание в бутылке».^[29] Пока Адорно продолжал свою работу в Нью-Йорке с радиопереговорами о музыке и лекцией о доктрине любви Кьеркегора, Бенджамин бежал из Парижа и пытался незаконно пересечь границу. Узнав, что его испанская виза недействительна, и опасаясь депортации обратно во Францию, Бенджамин принял передозировку таблеток морфина. В свете последних событий Институт приступил к разработке теории антисемитизма и фашизма. С одной стороны были те, кто поддерживал Франц Леопольд Нойман тезис, согласно которому Национал-социализм была формой "монополистический капитализм "; с другой стороны были те, кто поддерживал Фридрих Поллок "s"государственный капиталист Теория ». Вклад Хоркхаймера в эту дискуссию в форме эссе« Авторитарное государство »,« Конец разума »и« Евреи и Европа »послужил основой для того, что он и Адорно планировали сделать в своей книга по диалектической логике.

В ноябре 1941 года Адорно последовал за Хоркхаймером на то, что Томас Манн называется "Немецкая Калифорния",^[30] создание дома в Pacific Palisades район немецких эмигрантов, в который входили Бертольд Брехт и Шенберг. Адорно прибыл с черновиком своего Философия новой музыки, диалектическая критика двенадцатитонной музыки, которую Адорно чувствовал во время ее написания, была отходом от теории искусства, над разработкой которой он потратил предыдущие десятилетия. Хоркхаймер отнесся к рукописи полностью положительно: «Если я когда-либо за всю свою жизнь испытывал энтузиазм по поводу чего-либо, то я так и делал в этом случае», - написал он после прочтения рукописи.^[31] Они приступили к завершению совместной работы, которая превратилась из книги по диалектической логике в переписывание истории рациональности и Просвещения. Впервые опубликовано небольшим тиражом на мимеографе в мае 1944 г. как Философские фрагменты, текст ждал еще три года, прежде чем он приобрел книжную форму, когда он был опубликован с его окончательным названием, Диалектика Просвещения, от амстердамского издательства Querido Verlag. Это «размышление о деструктивном аспекте прогресса» продолжалось в главах, в которых рациональность трактовалась как освобождение от природы и как дальнейшее господство над ней, интерпретация того и другого. Гомер с Одиссея и Маркиз де Сад, а также анализы культурной индустрии и антисемитизма.

Завершив совместную работу, они обратили свое внимание на исследования антисемитизма и авторитаризма в сотрудничестве с Невитт Сэнфорд группа по изучению общественного мнения и Американский еврейский комитет. В соответствии с этими исследованиями Адорно провел анализ калифорнийского радиопроповедника Мартина Лютера Томаса. Подобная фашистская пропаганда, писал Адорно, «просто принимает людей такими, какие они есть: настоящими детьми сегодняшней стандартизированной массовой культуры, у которых в значительной степени отняли автономию и спонтанность».^[32] Результатом этих трудов стало исследование 1950 г. Авторитарная личность, была пионером в сочетании количественных и качественных методов сбора и оценки данных, а также в разработке Тест личности по шкале F.

После того, как США вступили в войну в 1941 году, положение эмигрантов теперь классифицируется "вражеские пришельцы "Эмигрантам, таким как Адорно, не натурализовавшимся до ноября 1943 года, запрещали покидать свои дома с 20:00 до 6:00 и выезжать на расстояние более пяти миль от дома.

В дополнение к афоризмам, завершающим Диалектика ПросвещенияАдорно собрал сборник афоризмов в честь 50-летия Хоркхаймера, которые позже были опубликованы как Минимум морали: размышления о испорченной жизни. В этих отрывочных работах, вдохновленных новым чтением Ницше, рассматривались такие вопросы, как эмиграция, тоталитаризм, и индивидуальность, а также повседневные дела, такие как дарить подарки, жилище и невозможность любви. В Калифорнии Адорно познакомился с Чарли Чаплин и подружился с Фриц Ланг и Ханс Эйслер, с которым он завершил изучение музыки к фильмам в 1944 году. В этом исследовании авторы настаивали на более широком использовании авангардной музыки в кино, призывая использовать музыку для дополнения, а не просто сопровождения визуального аспекта фильмов. Адорно также помогал Томас Манн с его романом Доктор Фауст после того, как последний попросил его о помощи. «Не могли бы вы, - писал Манн, - подумать со мной, как эта работа - я имею в виду работу Леверкюна - могла бы выглядеть; как бы вы это сделали, если бы были в союзе с Дьяволом?»^[33]

В конце октября 1949 года Адорно покинул Америку и отправился в Европу. Авторитарная личность был опубликован. Перед своим возвращением Адорно достиг соглашения с издателем Тюбингена о печати расширенной версии Философия новой музыки и выполнил две композиции: Четыре песни для голоса и фортепиано Стефана Джорджа, op.7, и Три хора для женских голосов из поэм Теодора Дёблера, соч. 8.

Послевоенная Европа

Вернуться во Франкфуртский университет

По возвращении Адорно помог сформировать политическую культуру Западной Германии. До своей смерти в 1969 году, через двадцать лет после своего возвращения, Адорно вносил свой вклад в интеллектуальные основы Федеративной Республики в качестве профессора в Франкфуртский университет, критик моды на хайдеггеровскую философию, сторонник критической социологии и преподаватель музыки в Международные летние курсы новой музыки в Дармштадте. Адорно возобновил свои преподавательские обязанности в университете вскоре после прибытия.^{[когда? ]} с семинарами по «Трансцендентальной диалектике Канта», эстетике, Гегелю, «Современные проблемы теории познания» и «Концепция знания». Однако удивление Адорно по поводу страстного интереса его студентов к интеллектуальным вопросам не заставило его осознать сохраняющиеся проблемы в Германии: в литературном климате преобладали писатели, оставшиеся в Германии во время правления Гитлера, правительство повторно нанимало людей, которые были активны. В нацистском аппарате люди, как правило, не хотели признавать свое собственное сотрудничество или вину, которую они понесли. Вместо этого разрушенный город Франкфурт продолжал жить, как ни в чем не бывало,^{[нужна цитата ]} держаться за идеи истины, прекрасного и хорошего, несмотря на зверства, держаться за культуру, которая сама была потеряна в руинах или уничтожена в концентрационных лагерях. Весь энтузиазм, проявленный учениками Адорно к интеллектуальным вопросам, не мог стереть подозрений, которые, по словам Макс Фриш, культура стала «алиби» отсутствия политического сознания.^[34] Тем не менее, вскоре были заложены основы того, что впоследствии стало известно как «Франкфуртская школа»: Хоркхаймер вновь занял кафедру социальной философии, а восстановленный Институт социальных исследований стал громоотводом для критического мышления.

Очерки фашизма

Начиная с его эссе 1947 года Вагнер, Ницше и Гитлер,^[35] Адорно написал серию влиятельных работ, описывающих психологические фашистские черты. Одна из этих работ была Авторитарная личность (1950),^[36] опубликовано как вклад в Исследования в предрассудках выполняется несколькими исследовательскими институтами в США и состоит изкачественные интерпретации 'которые раскрыли авторитарный характер испытуемых через косвенные вопросы.^{[нужна цитата ]} Книги оказали большое влияние на социологию и до сих пор активно обсуждаются и обсуждаются. В 1951 году он продолжил тему своим эссе. Теория Фрейда и образец фашистской пропаганды, в котором он сказал, что «Психологические предрасположенности на самом деле не вызывают фашизм; скорее, фашизм определяет психологическую область, которая может быть успешно использована силами, которые продвигают его по совершенно непсихологическим причинам личного интереса».^[37]

В 1952 году Адорно участвовал в групповом эксперименте, выявившем остаточные национал-социалистические взгляды среди недавно демократизированных немцев. Затем он опубликовал два влиятельных эссе, Значение работы через прошлое (1959), и Образование после Освенцима (1966), в котором он утверждал о выживании неискоренных Национал-социализм в установки и институты Германии после 1945 года, и что все еще существует реальный риск того, что он может снова подняться.^[38] Позже, однако, Жан Амери, которого пытали в Освенциме, резко возражал против того, что Адорно, вместо того, чтобы решать такие политические проблемы, использовал Освенцим для своего метафизического фантома «абсолютного негатива» («абсолютного негатива»), используя опьяненный язык. сам по себе ("von sich selber bis zur Selbstblendung entzückte Sprache").^[39]

Публичные мероприятия

В сентябре 1951 года Адорно вернулся в Соединенные Штаты с шестинедельным визитом, во время которого он присутствовал на открытии Фонда хакерской психиатрии в Беверли-Хиллз. Лео Ловенталь и Герберт Маркузе в Нью-Йорке и видел свою мать в последний раз. После остановки в Париже, где он встретился Даниэль-Генри Канвейлер, Мишель Лейрис и Рене Лейбовиц Адорно прочитал лекцию под названием «Современное состояние эмпирических социальных исследований в Германии» на конференции по исследованию общественного мнения. Здесь он подчеркнул важность сбора данных и статистической оценки, утверждая, что такие эмпирические методы имеют только вспомогательную функцию и должны вести к формированию теорий, которые «поднимут грубые факты до уровня сознания».^[40]

Когда Хоркхаймер был деканом факультета искусств, а затем ректором университета, ответственность за работу института легла на Адорно. В то же время, однако, Адорно возобновил свою музыкальную деятельность: с переговорами в Kranichsteiner Musikgesellschaft, еще одним в связи с постановкой Эрнст Кренек опера Leben des Orest, а также семинар «Критерии новой музыки» на Пятом Международном летнем курсе новой музыки в Кранихштайне. Адорно также стал активно сотрудничать с издательством Питер Зуркамп, побудив последнего опубликовать книгу Бенджамина Берлинское детство около 1900 г., Труды Кракауэра и двухтомное издание сочинений Бенджамина. Собственный недавно опубликованный Адорно Минимальная мораль был не только хорошо принят в прессе, но и был встречен с большим восхищением Томасом Манном, который писал Адорно из Америки в 1952 году:

Я целыми днями прикреплялся к твоей книге, словно магнитом. Каждый день приносит новое очарование ... концентрированное питание. Говорят, что звезда-компаньон Сириуса, белого цвета, сделана из такого плотного материала, что кубический дюйм ее здесь будет весить тонну. Вот почему у него такое чрезвычайно мощное гравитационное поле; в этом отношении она похожа на вашу книгу.^[41]

Тем не менее Адорно был не менее тронут другими публичными мероприятиями: протестом против публикации Генрих Манн роман Профессор Унрат с названием фильма, Голубой ангел; выражая свои симпатии к протестующим против скандала с охотой на крупную дичь и защищая проституток.

Еще очерки массовой культуры и литературы

Поскольку американское гражданство Адорно было бы утрачено к середине 1952 года, если бы он продолжал оставаться за пределами страны, он снова вернулся в Санта Моника изучить его перспективы в Hacker Foundation. Там он написал контент-анализ газетные гороскопы (сейчас собрано в Звезды на Землю), очерки «Телевидение как идеология» и «Пролог к ​​телевидению»; Тем не менее, он был доволен, когда по прошествии десяти месяцев ему было приказано вернуться в качестве содиректора института.

Вернувшись во Франкфурт, он возобновил свои академические обязанности и с 1952 по 1954 год написал три эссе: «Заметки о Кафке», «Музей Валери Пруста» и эссе о Шенберге после смерти композитора, все из которых были включены в книгу 1955 года. сборник сочинений Призмы. В ответ на публикацию Томас Манн с Черный лебедь Адорно написал длинное письмо автору, и тот одобрил его публикацию в литературном журнале. Акзенте. Второй сборник сочинений, Примечания к литературе, появился в 1958 году. После знакомства Сэмюэл Беккет читая в том же году серию лекций в Париже, Адорно приступил к работе над «Пытаясь понять эндшпиль», который, наряду с исследованиями Пруст, Валери, и Бальзак, составившие центральные тексты публикации 1961 года второго тома его Примечания к литературе. Участие Адорно в литературных дискуссиях продолжилось в его лекции в июне 1963 г. на ежегодной конференции Общества Гельдерлина. На конференции философов в октябре 1962 года в Мюнстере, на которой Хабермас написал, что Адорно был «писателем среди бюрократов», Адорно представил «Прогресс».^[42]

Хотя Zeitschrift так и не возродился, Институт тем не менее издал серию важных социологических книг, в том числе Социологическая (1955), сборник сочинений, Группаэксперимент (1955), Betriebsklima, исследование удовлетворенности работой среди рабочих Mannesmann, и Soziologische Exkurse, антология, похожая на учебник, предназначенная как вводная работа по дисциплине.

Общественный деятель

В пятидесятые и шестидесятые годы Адорно стал общественный деятель не только через его книги и эссе, но и через его выступления на радио и в газетах. В беседах, интервью и дискуссиях за круглым столом, транслировавшихся по радио Гессена, Юго-Западного радио и радио Бремена, Адорно обсуждал такие разные темы, как «Управляемый мир» (сентябрь 1950 г.), «Что означает« работа через прошлое »? "'(Февраль 1960 г.) до" Профессия учителя и ее табу "(август 1965 г.). Кроме того, он часто писал для Франкфуртер Альгемайне, Frankfurter Rundschau и еженедельно Die Zeit.

По приглашению Вольфганг Штайнеке Адорно принимал участие в Дармштадтских летних курсах новой музыки в Кранихштайне с 1951 по 1958 год. Однако конфликты между так называемыми Дармштадтская школа, в которую входили такие композиторы, как Пьер Булез, Карлхайнц Штокхаузен, Луиджи Ноно, Бруно Мадерна, Карел Гоевартс, Лучано Берио и Готфрид Майкл Кениг, вскоре возник, получив явное выражение в лекции Адорно 1954 года «Старение новой музыки», где он утверждал, что свобода атональности была ограничена сериализмом почти так же, как когда-то была ограничена техникой двенадцати тонов. Со своим другом Эдуард Штойерманн Адорно опасался, что музыку приносят в жертву упрямым рационализаторам. За это время Адорно не только подготовил значительную серию заметок о Бетховене (которая так и не была завершена и опубликована только посмертно), но и опубликовала Малер: Музыкальная физиогномика в 1960 году. В своем возвращении в 1961 году в Кранихштайн Адорно призвал к созданию того, что он назвал «musique informelle», которая обладала бы способностью «действительно и воистину быть тем, чем она является, без идеологической претензии на то, чтобы быть чем-то другим. Или, скорее, чтобы честно признать факт неидентичности и довести его логику до конца ».^[43]

Послевоенная немецкая культура

В то же время Адорно завязал отношения с современными немецкоязычными поэтами, такими как Пол Целан и Ингеборг Бахманн. Изречение Адорно 1949 года - «Писать стихи после Освенцима - варварство» - поставило вопрос о том, что может значить немецкая культура после Освенцима; его собственный постоянный пересмотр этого изречения - в Отрицательная диалектика, например, он писал, что «вечные страдания имеют такое же право на выражение, как и замученный человек кричать»; в «Обязательстве» он писал в 1962 году, что изречение «выражает в отрицательной форме импульс, который вдохновляет преданную литературу» - было частью послевоенной борьбы Германии с историей и культурой. Адорно подружился с писателем и поэтом. Ганс Магнус Энценсбергер а также режиссер Александр Клюге.

В 1963 году Адорно был избран председателем Немецкого социологического общества, где он председательствовал на двух важных конференциях: в 1964 году на тему «Макс Вебер и социология» и в 1968 году на тему «Поздний капитализм или индустриальное общество». Дебаты, начатые в 1961 г. Адорно и Карл Поппер, позже опубликованный как Позитивистский спор в немецкой социологии возникла из-за разногласий на 14-й Немецкой социологической конференции 1959 г. в Берлине.

Критика Адорно господствующего климата послевоенной Германии также была направлена ​​против пафоса, который вырос вокруг хайдеггерианства, как это практиковалось такими писателями, как Карл Ясперс и Отто Фридрих Болльнов, и который впоследствии просочился в общественный дискурс. Его публикация 1964 года Жаргон подлинности прицелились в ореол, который писатели придавали таким словам, как «тревога», «решение» и «прыжок». После семи лет работы Адорно завершил Отрицательная диалектика в 1966 г., после чего в течение летнего семестра 1967 г. и зимнего семестра 1967–1968 гг. он проводил регулярные философские семинары для обсуждения книги глава за главой. Среди студентов на этих семинарах были американцы. Анджела Дэвис и Ирвинг Вольфарт. Одно из возражений, которое вскоре приобретет еще большее значение, заключалось в том, что критическая мысль должна принять точку зрения угнетенных, на что Адорно ответил, что отрицательная диалектика занимается «растворением самого точки зрения».

Конфронтации со студентами

На момент Отрицательная диалектика' публикации, хрупкость западногерманской демократии привела к увеличению студенческие протесты. Монополистические тенденции в СМИ, образовательный кризис в университетах, государственный визит шаха Ирана в 1967 году, поддержка Германией войны во Вьетнаме и законы о чрезвычайном положении в совокупности создали крайне нестабильную ситуацию. Как и многие его ученики, Адорно тоже выступал против чрезвычайные законы, а также война во Вьетнаме, которая, по его словам, доказала существование «мира пыток, который начался в Освенциме».^[44] Ситуация только ухудшилась с расстрелом полицией Бенно Онесорг на акции протеста против визита шаха. Об этой смерти, а также о последующем оправдании ответственного офицера говорилось в лекциях Адорно. По мере роста политизации возникли разногласия как в отношениях Института со студентами, так и внутри самого Института. Вскоре сам Адорно стал объектом гнева студентов. По приглашению Питер Сонди, Адорно был приглашен на Свободный университет Берлина читать лекцию о Гете с Ифигения в Тавриде. После того, как группа студентов вышла на кафедру, развернув плакат с надписью «Левые фашисты Берлина приветствуют Тедди-классициста», некоторые из присутствующих покинули лекцию в знак протеста после того, как Адорно отказался прекратить выступление в пользу обсуждения своего отношения о текущей политической ситуации. Вскоре после этого Адорно принял участие во встрече с Берлинским Sozialistischer Deutscher Studentenbund (SDS) и обсуждал "Студенческие беспорядки" с Сонди по западногерманскому радио. Но по мере развития 1968 года Адорно становился все более критичным по отношению к студенческим сбоям в университетской жизни. Его изоляция усугублялась только статьями, опубликованными в журнале. альтернатива, который, следуя примеру Ханна Арендт статьи в Меркур, утверждал, что Адорно подвергал Бенджамина давлению во время его изгнания в Берлине, и составил Сочинения и Буквы с большой предвзятостью. В ответ давний друг Бенджамина Гершом Шолем, написала редактору Меркур выразить свое неодобрение «отчасти постыдным, если не сказать постыдным» замечанием Арендт.^[45]

Отношения между студентами и западногерманским государством продолжали ухудшаться. Весной 1968 г. видный представитель СДС, Руди Дучке был застрелен на улице; в ответ прошли массовые демонстрации, направленные, в частности, против Springer Press, который возглавил кампанию очернения студентов. Открытое обращение опубликовано в Die Zeit, подписанный Адорно, содержал призыв к расследованию социальных причин, приведших к покушению, а также к расследованию манипуляции общественным мнением со стороны Springer Press. Однако в то же время Адорно протестовал против срывов своих лекций и отказался выразить свою солидарность с их политическими целями, сохраняя вместо этого свою автономию как теоретика. Адорно отвергал так называемое единство теории и практики, за которое выступали студенты, и утверждал, что действия студентов были основаны на ошибочном анализе ситуации. Строительство баррикад, писал он Маркузе, «смешно по сравнению с теми, кто применяет бомбу».^[46] Адорно называл радикальных студентов штурмовиками (Sturmabteilung ) в джинсах ".^[47].

В сентябре 1968 года Адорно отправился в Вену для публикации книги Альбан Берг: Мастер наименьшего звена. По возвращении во Франкфурт события не позволили ему сконцентрироваться на книге по эстетике, которую он хотел написать: «Достоверные утверждения студента и сомнительные действия, - писал он Маркузе, - все так перемешаны, что вся продуктивная работа и даже здравые мысли становятся вряд ли возможно ».^[48] После того, как бастующие студенты пригрозили лишить помещения для семинаров социологии их мебели и оборудования, была привлечена полиция, чтобы закрыть здание.

Адорно начал писать введение к сборнику стихов Рудольфа Борхардта, которое было связано с докладом под названием «Зачарованный язык» в Цюрихе, за которым последовала беседа об эстетике в Париже, где он снова встретился с Беккетом. Начиная с октября 1966 года Адорно приступил к работе над Эстетическая теория. В июне 1969 г. Ключевые слова: критические модели. В течение зимнего семестра 1968–1969 годов Адорно был в академическом отпуске из университета и, таким образом, смог посвятить себя завершению своей книги по эстетике.

На летний семестр Адорно запланировал лекционный курс под названием «Введение в диалектическое мышление», а также семинар по диалектике субъекта и объекта. Но на первой лекции попытка Адорно начать лекцию и задавать вопросы всякий раз, когда они возникают, вылилась в нарушение, от которого он быстро сбежал: после того, как студент написал на доске: «Если Адорно оставить в покое, капитализм никогда не прекратится» 3. студентки подошли к кафедре, обнажили грудь и рассыпали лепестки цветов над его головой.^[49] Тем не менее Адорно продолжал сопротивляться общему осуждению протестного движения, которое только укрепило бы консервативный тезис, согласно которому политический иррационализм был результатом учения Адорно. После дальнейших срывов своих лекций Адорно отменил лекции на оставшуюся часть семинара, продолжив только свой философский семинар. Летом 1969 года, уставший от этой деятельности, Адорно снова вернулся в Церматт, Швейцария, у подножия Маттерхорна, чтобы восстановить свои силы. 6 августа он умер от сердечного приступа.

Интеллектуальные влияния

Как и большинство теоретиков Франкфуртская школа, Адорно находился под влиянием произведений Гегель, Маркса и Фрейд. Их основные теории очаровали многих левых интеллектуалов в первой половине 20 века. Лоренц Йегер критически отзывается об Адорно "Ахиллесова пята В своей политической биографии: Адорно «почти безгранично доверял законченным учениям, марксизму, психоанализу и учениям Второй венской школы».^[50]

Гегель

Принятие Адорно гегелевской философии можно проследить до его вступительной лекции в 1931 году, в которой он постулировал: «Только диалектически философская интерпретация кажется мне возможной» (Gesammelte Schriften 1: 338). Гегель отверг идею разделения методов и содержания, потому что мышление всегда о чем-то думает; диалектика для него - «осмысленное движение самого объекта».^[51] Подобно Герхарду Швеппенхойзеру, Адорно принял это утверждение как свое собственное и основал свое мышление на одной из основных гегелевских категорий - определенном отрицании,^[52] согласно которому нечто абстрактно не отрицается и не растворяется в нуле, а сохраняется в новой, более богатой концепции через свою противоположность.^[53]

Адорно понял его Три этюда Гегеля как «подготовка измененного определения диалектики» и что они останавливаются «там, где должно быть начало» (Gesammelte Schriften 5: 249 ф.). Адорно посвятил себя этой задаче в одной из своих более поздних крупных работ, Отрицательная диалектика (1966). Название выражает «традиции и бунт в равной мере».^[54] Опираясь на спекулятивную диалектику разума Гегеля, Адорно разработал свою собственную «негативную» диалектику «неидентичного».^[55]

Карл Маркс

Маркса Критика политической экономии ясно сформировал мышление Адорно. Как описано Юрген Хабермас, Марксистская критика для Адорно является «молчаливой ортодоксией, категории которой [раскрываются] в книге Адорно. культурная критика, хотя их влияние явно не упоминается ".^[56] Влияние Маркса на Адорно сначала пришло через Дьёрдь Лукач с История и классовое сознание (Geschichte und Klassenbewußtsein); из этого текста Адорно взял марксистские категории товарный фетишизм и овеществление. Они тесно связаны с концепцией Адорно: торговля, которая стоит в центре его философии, не ограничиваясь исключительно экономической теорией. "Общество обмена" Адорно (Tauschgesellschaft) с его «ненасытным и разрушительным стремлением к расширению» легко расшифровывается как описание капитализма.^[57] Кроме того, марксистская концепция идеология является центральным для Адорно.^[58]

Теория классов, который реже встречается в работах Адорно, также берет свое начало в марксистском мышлении. Адорно сделал явную ссылку на класс в двух своих текстах: первом, подразделе «Классы и страты» (Klassen und Schichten), от его Введение в социологию музыки; второе, неопубликованное эссе 1942 года, «Размышления о теории классов», опубликованное посмертно в его Собрание сочинений.

Зигмунд Фрейд

Психоанализ является составным элементом критической теории.^[59] Адорно читать Зигмунд Фрейд работает на раннем этапе, хотя, в отличие от Хоркхаймера, он никогда не испытывал психоанализа на практике.^[60] Он впервые прочитал Фрейда, когда работал над своей первоначальной (отозванной) диссертацией по абилитации. Концепция бессознательного в трансцендентальной теории разума (1927). В нем Адорно утверждал, что «исцеление всех неврозов является синонимом полного понимания пациентом значения их симптомов». В своем эссе «О взаимосвязи социологии и психологии» (1955) он обосновал необходимость «дополнить теорию общества психологией, особенно аналитически ориентированной социальной психологией» перед лицом фашизма. Адорно подчеркнул необходимость исследования преобладающих психологические влечения чтобы объяснить сплоченность репрессивного общества, действующего против фундаментальных интересов человека.^[61]

Адорно всегда оставался сторонником и защитником ортодоксальной доктрины Фрейда, «психоанализа в его строгой форме».^[62] С этой позиции он атаковал Эрих Фромм^[63] и позже Карен Хорни из-за их ревизионизма.Он высказал сомнения по поводу социологизированного психоанализа.^[64] а также о сведении его к терапевтической процедуре.^[65]

Теория

Часть серии на
Франкфуртская школа
Основные работы Причина и революция «Произведение искусства в Эпоха механического воспроизводства » Затмение разума Побег из свободы Минимальная мораль Эрос и цивилизация Одномерный человек Отрицательная диалектика Структурная трансформация общественной сферы Теория коммуникативного действия Диалектика Просвещения
Известные теоретики Маркузе Адорно Хоркхаймер Бенджамин Фромм Поллок Лёвенталь Хабермас Шмидт Хоннет Кракауэр Кирххаймер
Список Развитый капитализм Антипозитивизм Коммуникативная рациональность Критическая теория Индустрия культуры Диалектика Кризис легитимации Неидентичность Популярная культура Праксис Приватизм Психоанализ
похожие темы Теория заговора культурного марксизма Фрейдомарксизм Марксистский гуманизм Западный марксизм Социальное отчуждение
Философский портал  Общественный портал

Работа Адорно основана на центральной идее, которую он разделяет со всем авангардным искусством начала 20-го века: признании примитивного в нас самих и в самом мире. Ни один Пикассо увлечение африканской скульптурой и Мондриан сведение живописи к ее самому элементарному компоненту - линии - постижимо вне этой заботы с примитивизм Адорно разделял взгляды самого радикального искусства века. В то время западный мир, охваченный мировыми войнами, колониальной консолидацией и ускорением коммодификация, погрузилась в то самое варварство, которое цивилизация гордилась преодолением. Согласно Адорно, самосохранение общества стало неотличимо от санкционированного обществом самопожертвования: «примитивных» народов, примитивных аспектов эго и тех примитивных, миметических желаний, которые обнаруживаются в подражании и симпатии. Теория Адорно исходит из понимания этого примитивного качества реальности, которое стремится противодействовать любым попыткам либо подавить этот примитивный аспект, либо способствовать тем системам господства, которые возникли в результате этого возврата к варварству. С этой точки зрения, работы Адорно о политике, философии, музыке и литературе представляют собой пожизненную критику способов, которыми каждый пытается оправдать членовредительство как необходимую цену самосохранения. По словам переводчика Адорно Роберта Халлот-Кентора, центральный мотив работы Адорно состоит в том, чтобы определить, «как жизнь может быть чем-то большим, чем борьба за самосохранение».^[66] В этом смысле принцип самосохранения, как пишет Адорно в Отрицательная диалектика, есть не что иное, как «закон гибели, которому пока подчиняется история».^[67] В своей основе мысли Адорно мотивированы фундаментальной критикой этого закона.

Адорно находился под влиянием Макс Вебер критика разочарование, Георг Лукач гегелевская интерпретация марксизма, а также Вальтер Бенджамин философия истории. Адорно вместе с другими крупными теоретиками Франкфуртской школы Макс Хоркхаймер и Герберт Маркузе, утверждал, что развитому капитализму удалось сдержать или ликвидировать силы, которые приведут к его краху, и что революционный момент, когда можно было преобразовать его в социализм, прошел. Как он выразился в начале своего Отрицательная диалектика (1966), философия по-прежнему необходима, потому что время ее осознать было упущено. Адорно утверждал, что капитализм еще более укрепился благодаря атаке на объективную основу революционного сознания и ликвидации индивидуализма, который был основой критического сознания. Адорно, как и Хоркхаймер, критиковал все формы позитивизм как ответственный за технократия и разочарование, и стремился создать теорию, которая отвергала позитивизм и избегала восстановления традиционных метафизика. Адорно и Хоркхаймера критиковали за чрезмерное использование термина «позитивизм», особенно в их интерпретации Людвиг Витгенштейн и Карл Поппер как позитивисты.^[68]

Музыка

Адорно критиковали джаз и популярная музыка, рассматривая его как часть индустрия культуры, что способствует нынешней устойчивости капитализма, делая его «эстетически приятным» и «приятным».^[69]

В своих ранних эссе для венского журнала АнбрухАдорно утверждал, что музыкальный прогресс пропорционален способности композитора конструктивно работать с возможностями и ограничениями, содержащимися в том, что он назвал «музыкальным материалом». Для Адорно двенадцатитоновый сериализм представляет собой решающий, исторически сложившийся метод композиции. По его мнению, объективная достоверность композиции не зависит ни от гения композитора, ни от соответствия произведения предыдущим стандартам, а от того, как произведение последовательно выражает диалектику материала. В этом смысле современное отсутствие у композиторов статуса Баха или Бетховена не является признаком музыкального регресса; вместо этого следует признать, что новая музыка обнажает аспекты ранее подавленного музыкального материала: освобождение музыкального материала от числа, гармонического ряда и тональной гармонии. Таким образом, исторический прогресс достигается только композитором, который «подчиняется произведению и, по-видимому, не предпринимает ничего активного, кроме как следовать туда, куда оно ведет». Поскольку исторический опыт и социальные отношения встроены в этот музыкальный материал, критик должен обратиться именно к анализу такого материала. Перед лицом этого радикального освобождения музыкального материала Адорно стал критиковать тех, кто, подобно Стравинскому, отказался от этой свободы, прибегнув к формам прошлого, а также тех, кто превратил двенадцатитоновую композицию в технику, которая диктовала правила композиции.

Адорно рассматривал культурную индустрию как арену, на которой были устранены критические тенденции или возможности. Он утверждал, что индустрия культуры, которая производит и распространяет культурные товары через средства массовой информации, манипулирует населением. Популярная культура была определена как причина, по которой люди становятся пассивными; легкие удовольствия, доступные через потребление поп-культуры, делали людей послушными и довольными, какими бы ужасными они ни были. «Капиталистическое производство настолько ограничивает их тело и душу, что они становятся беспомощными жертвами того, что им предлагают».^[70] Различия между культурными товарами заставляют их казаться разными, но на самом деле это всего лишь вариации на одну и ту же тему. Он писал, что «стандартизированное производство потребительских товаров предлагает всем то же самое», но это скрыто «манипулированием вкусом и претензиями официальной культуры на индивидуализм».^[71] Таким образом, индустрия культуры обращается к каждому потребителю уникальным и индивидуальным образом, сохраняя при этом минимальные затраты и усилия. Потребители приобретают иллюзию того, что каждый товар или продукт адаптирован к личным предпочтениям человека, путем включения тонких модификаций или недорогих «надстроек», чтобы заставить потребителя возвращаться к новым покупкам и, следовательно, увеличить доход для корпоративной системы. Адорно концептуализировал этот феномен как псевдоиндивидуализация и всегда одно и то же.^{[нужна цитата ]}

Анализ Адорно позволил провести критику массовой культуры слева, что уравновесило критику массовой культуры справа. С обеих точек зрения - левой и правой - природа культурного производства считалась корнем социальных и моральных проблем, возникающих в результате потребления культуры. Однако, в то время как критика справа подчеркивала моральное вырождение, приписываемое сексуальным и расовым влияниям в популярной культуре, Адорно обнаружил проблему не в содержании, а в объективных реалиях производства массовой культуры и ее эффектов, например как форма Обратная психология.^{[нужна цитата ]} Мыслители, находящиеся под влиянием Адорно, считают, что современное общество эволюционировало в предсказанном им направлении, особенно в отношении прошлого (Освенцим ), морали или индустрии культуры. Последнее стало особенно продуктивным, но очень спорным термином в культурология. Многие размышления Адорно об эстетике и музыке только начали обсуждаться, поскольку сборник эссе на эту тему, многие из которых ранее не переводились на английский язык, был только недавно собран и опубликован как Очерки о музыке.^[72]

Работа Адорно за годы до его смерти была сформирована идеей «негативной диалектики», изложенной особенно в его книге с таким названием. Ключевое понятие в работе Франкфуртской школы с тех пор. Диалектика Просвещения была идея о том, что мысль становится инструментом господства, который включает все объекты под контроль (доминирующего) субъекта, особенно через понятие идентичности, то есть идентифицируя как реальное в природе и обществе только то, что гармонирует или соответствует доминирующим концепциям и считая нереальным или несуществующим все, чего не было.^{[нужна цитата ]} «Негативная диалектика» Адорно была попыткой сформулировать не доминирующую мысль, которая признала бы свои ограничения и признала неидентичность и реальность того, что не могло быть отнесено к концепциям субъекта. В самом деле, Адорно стремился обосновать критический уклон своей социологической работы в своей критике идентичности, которую он считал овеществлением в представлении о товарной форме или обменных отношениях, которые всегда предполагают ложную идентичность между различными вещами. Возможность критики возникает из-за разрыва между концепцией и объектом, который никогда не может перейти в первое без остатка. Этот разрыв, это отсутствие идентичности в идентичности было секретом критики как материальной жизни, так и концептуальной рефлексии.^{[нужна цитата ]}

Репутация Адорно как музыковеда неуклонно снижалась после его смерти. Его резкая критика джаза и отстаивание Вторая венская школа в оппозиции к Стравинскому заставили его впасть в немилость. Выдающийся американский ученый Ричард Тарускин^[73] заявил, что Адорно «до абсурда переоценен». Выдающийся пианист и критик Чарльз Розен видел книгу Адорно Философия новой музыки как «в основном мошенническое представление, полемическое произведение, претендующее на роль объективного исследования».^[74] Даже такой марксист, как историк и джазовый критик Эрик Хобсбаум считал, что в трудах Адорно содержатся «одни из самых глупых страниц, когда-либо написанных о джазе».^[75] Британский философ Роджер Скратон считал, что Адорно производит "кипы напыщенной чепухи, посвященной тому, чтобы показать, что американский народ столь же отчужден, как того требует марксизм, и что его веселая жизнеутверждающая музыка является" фетишизированным "товаром, выражающим их глубокое духовное рабство перед миром. капиталистическая машина ».^[69] Раздражение из-за туннельного зрения Адорно началось еще при жизни. Возможно, он отстаивал Шенберга, но композитор, в частности, не смог ответить на комплимент: «Я никогда не мог вынести этого парня [...], кстати, отвратительно, как он обращается со Стравинским».^[76] С другой стороны, ученый Славой Жижек написал предисловие к Адорно В поисках Вагнера,^[77] где Жижек приписывает той же книге «импульс к освобождению», хотя Жижек предполагает, что верность этому импульсу требует «предательства явных тезисов исследования Вагнера Адорно».^[78]

Написав в New Yorker в 2014 году, музыкальный критик Алекс Росс, утверждал, что работа Адорно приобрела новое значение в эпоху цифровых технологий: «Поп-гегемония практически завершена, ее суперзвезды доминируют в СМИ и владеют экономической мощью магнатов ... Культура кажется более монолитной, чем когда-либо, с несколькими гигантскими корпорациями. - Google, Apple, Facebook, Amazon - господство над беспрецедентными монополиями ».^[79]

Пять компонентов признания

Адорно утверждает, что начало понимания признания в отношении любого конкретного песенного хита может быть сделано путем составления схемы, которая разделяет опыт узнавания на его различные компоненты. Все перечисленные факторы взаимосвязаны до такой степени, что в реальности невозможно отделить друг от друга. Схема Адорно направлена ​​на разные объективные элементы, участвующие в опыте узнавания, чем реальный опыт, который испытывает индивид.^[80]

1. Смутное воспоминание
2. Фактическая идентификация
3. Подача по этикетке
4. Саморефлексия и акт признания
5. Психологическая передача признания-авторитета объекту

Марксистская критика

Адорно постулирует социальную целостность как автоматическую систему.^[81] По словам Хорста Мюллера Kritik der kritischen Theorie («Критика критической теории»), это предположение согласуется с идеей Адорно об обществе как саморегулирующейся системе, от которой нужно сбежать (но от которой никто может побег). Для него это было существующим, но бесчеловечным. Мюллер выступает против существования такой системы и утверждает, что критическая теория не дает практического решения для социальных изменений. Он заключает, что Юрген Хабермас в частности, и Франкфуртская школа в целом неверно истолковывают Маркса.^{[нужна цитата ]}

Стандартизация

Феномен стандартизации - это «концепция, используемая для характеристики шаблонных продуктов капиталистических средств массовой информации и массовой культуры, которые обращаются к наименьшему общему знаменателю в погоне за максимальной прибылью».^[82] По словам Адорно, мы живем в обществе, движимом медиа-культурой, и потребление продуктов является одной из основных характеристик. Средства массовой информации используются для доставки сообщений о продуктах и ​​услугах потребителям, чтобы убедить этих людей приобрести товар, который они рекламируют. Стандартизация заключается в производстве большого количества товаров для преследования потребителей с целью получения максимально возможной прибыли.

Они делают это, как упоминалось выше, путем индивидуализации продуктов, чтобы дать потребителям иллюзию того, что они на самом деле покупают продукт или услугу, специально разработанные для них. Адорно подчеркивает проблемы, возникающие при создании популярной музыки, где различные сэмплы музыки, используемые при создании сегодняшних топовых песен, объединяются для создания, воссоздания и изменения множества треков с использованием одного и того же разнообразия сэмплов. от одной песни к другой. Он проводит различие между «апологетической музыкой» и «критической музыкой». Апологетическая музыка определяется как хорошо продуманная и продвигаемая музыка в индустрии «поп-музыки»: музыка, состоящая из различных частей, которые меняются местами для создания нескольких разных песен. «Социальные и психологические функции популярной музыки заключаются в том, что она действует как социальный цемент»^[83] «чтобы люди оставались послушными и подчиненными статус-кво существующих властных структур».^[84]

По словам Адорно, серьезная музыка достигает совершенства, когда ее целое больше суммы ее частей. Он приводит пример симфоний Бетховена: «[его] величие проявляется в полном подчинении случайно частных мелодических элементов форме в целом».^{[85][неполная короткая цитата ]}

Стандартизация касается не только продуктов культурной индустрии, но и потребителей: много раз каждый день потребители подвергаются бомбардировке медийной рекламой. Потребителей подталкивают и подталкивают к потреблению продуктов и услуг, представленных им медиа-системой. Массы стали обусловлены культурной индустрией, что делает влияние стандартизации гораздо более важным. Не осознавая влияние социальных сетей и коммерческой рекламы, человек попадает в ситуацию, когда соответствие является нормой. «В процессе потребления массы характеризуются товарами, которые они используют и обменивают между собой».^[86]

Ответ Адорно своим критикам

Как пионер саморефлексивной социологии, прообраз Бурдье Адорно осознал, что на некоторую критику (включая преднамеренное нарушение его классов в 1960-х годах) невозможно ответить в диалоге между равными, если, как он, кажется, полагал, наивный этнограф или социолог думает, что человеческая сущность всегда меняется со временем.^[87]

"Адорно-Ампель "(Адорно-светофор) на Зенкенберганлаге, улице, которая отделяет Институт социальных исследований от Университет Гете во Франкфурте - Адорно потребовал его строительства после гибели пешехода в 1962 году, и, наконец, он был установлен 25 лет спустя.^[88]

Социологические методы Адорно

Поскольку Адорно считал, что социология должна быть саморефлексивной и самокритичной, он также полагал, что язык, который использует социолог, как и язык обычного человека, является в значительной степени политической конструкцией, которая использует, часто не отражая, концепции, установленные доминирующие классы и социальные структуры (например, наше понятие «девиантность», которое включает как действительно девиантных индивидов, так и «хастлеров», действующих ниже социальных норм, потому что им не хватает капитала для работы наверху: для анализа этого явления см. Пьер Бурдье книга Вес мира). Он чувствовал, что руководители Института должны быть источником в первую очередь теорий для оценки и эмпирического тестирования, а также людей, которые будут обрабатывать обнаруженные «факты» ... включая пересмотр теорий, которые оказались ложными. Например, в эссе, опубликованном в Германии о возвращении Адорно из США и перепечатанном в Критические модели сборник сочинений (ISBN  0-231-07635-5) Адорно похвалил эгалитаризм и открытость американского общества, основанная на его пребывании в Нью-Йорке и районе Лос-Анджелеса между 1935 и 1955 годами: «Для жизни в Америке характерны [...] моменты миролюбия, доброты и щедрости». ("Dem amerikanischen Leben eignet [...] ein Moment von Friedlichkeit, Gutartigkeit und Großzügigkeit".)^[89]

Один из примеров столкновения интеллектуальной культуры и методов Адорно можно найти в Пол Лазарсфельд, американский социолог, на которого Адорно работал в конце 1930-х годов после бегства от Гитлера. Как рассказывает Рольф Виггершаус в Франкфуртская школа, ее история, теории и политическое значение (MIT 1995), Лазарсфельд был директором проекта, финансируемого и вдохновленного Дэвидом Сарноффом (главой RCA ), чтобы открыть для себя как музыку, которая нравится слушателям радио, так и способы улучшить их "вкус", чтобы RCA могла с выгодой транслировать больше классической музыки. У Лазарсфельда, однако, были проблемы как с прозаическим стилем работы, которую передал Адорно, так и с тем, что Лазарсфельд считал «недисциплинированностью Адорно в ... представлении».^[90]

Сам Адорно предоставил следующий личный анекдот:

Что я имею в виду под овеществленным сознанием, я могу проиллюстрировать - без сложных философских размышлений - наиболее просто на американском опыте. Среди часто меняющихся коллег, которых мне предоставил Принстонский проект, была молодая женщина. Через несколько дней она стала мне доверять и очень любезно спросила: «Доктор Адорно, не могли бы вы задать мне личный вопрос?». Я сказал: «Это зависит от вопроса, но продолжайте», и она продолжила: «Пожалуйста, скажите мне: вы экстраверт или интроверт?». Как будто она, как живое существо, уже мыслила по модели вопросов с множественным выбором в анкетах.^[91]

Адорно переведено на английский

Хотя даже немецкие читатели могут найти труд Адорно для понимания, дополнительная проблема для английских читателей состоит в том, что его немецкую идиому особенно трудно перевести на английский. Подобная трудность перевода характерна для Гегель, Хайдеггер, а также ряд других немецких философов и поэтов. В результате некоторые ранние переводчики были склонны к чрезмерной буквальности. В былые времена, Эдмунд Джефкотт и Stanford University Press опубликовали новые переводы некоторых лекций и книг Адорно, в том числе Введение в социологию, Проблемы моральной философии и его транскрибированные лекции по Канту Критика чистого разума и «Метафизика» Аристотеля, и новый перевод Диалектика Просвещения. Профессор Генри Пикфорд из Университета Колорадо в Боулдере перевел многие работы Адорно, такие как «Смысл работы через прошлое». Также появился новый перевод Эстетическая теория и Философия новой музыки к Роберт Халлот-Кентор, от Университет Миннесоты Press. Hullot-Kentor в настоящее время также работает над новым переводом Отрицательная диалектика. Переписка Адорно с Альбаном Бергом, К теории музыкального воспроизведения, и письма родителям Адорно были переведены Виланд Хобан и опубликовано Polity Press. Эти свежие переводы немного менее дословны в передаче немецких предложений и слов и более доступны для английских читателей.^{[нужна цитата ]} Групповой эксперимент, который ранее был недоступен для англоязычных читателей, теперь доступен в доступном переводе Джеффри К. Олика и Эндрю Дж. Перрина в Harvard University Press, вместе с вводным материалом, объясняющим его связь с остальными работами Адорно и 20-го числа. исследование общественного мнения века.

Работает

Фреска Adorno во Франкфурте

• Кьеркегор: конструирование эстетического (1933)
• Диалектика Просвещения (с Макс Хоркхаймер, 1944)
• Композиция к фильмам (1947)
• Философия новой музыки (1949)
• Авторитарная личность (1950)
• Минимум морали: размышления о испорченной жизни (1951)
• В поисках Вагнера (1952)
• Призмы (1955)
• Против эпистемологии: метакритика; Исследования Гуссерля и феноменологических антиномий (1956)
• Диссонанзен. Musik in der verwalteten Welt (1956)
• Примечания к литературе I (1958)
• Звуковые Фигуры (1959)
• Малер: Музыкальная физиогномика (1960)
• Примечания к литературе II (1961)
• Гегель: три этюда (1963)
• Критические модели: вмешательства и ключевые слова (1963)
• Quasi una Fantasia (1963)
• Жаргон подлинности (1964)
• Ночная музыка: Очерки музыки 1928–1962 (1964)
• Отрицательная диалектика (1966)
• Альбан Берг: Мастер наименьшего звена (1968)
• Критические модели: вмешательства и ключевые слова (1969)
• Эстетическая теория (1970)
• Бетховен: философия музыки; Фрагменты и тексты (1993)
• Психологическая техника радиоадресов Мартина Лютера Томаса (2000)
• Кантовская "Критика чистого разума" (2002)
• Течение музыки (2006)

Музыкальные произведения

• Для Себастьяна Ведлера (1919)
• 6 этюдов для струнного квартета (1920)
• Пьеса для фортепиано (1921)
• Струнный квартет (1921)
• 3 рассказа Теодора Дойблера для женского хора (1923–1945)
• 2 пьесы для струнного квартета, соч. 2 (1925/26)
• 7 коротких произведений для оркестра, Op.4 (1929)
• 3 короткие пьесы для фортепиано (1934)
• 2 песни для голоса с оркестром по мотивам оперы Марка Твена "Индийский Джо" (1932/33)
• Kinderjahr - Шесть пьес для фортепиано из соч. 68 Роберта Шумана (1941)
• 2 песни с оркестром

Смотрите также

• Позитивизм спор

Рекомендации

Библиография

дальнейшее чтение

• Эдвардс, Питер. «Конвергенции и разногласия в переписке между Лигети и Адорно», Музыка и письма, 96/2, 2015.

• Морган, Бен. Проект Франкфуртской школы, Телос, Nr. 119 (2001), 75–98
• Скратон, Роджер. Глупцы, мошенники и разносчики: мыслители новых левых. Нью-Йорк: Блумсбери, США, 2015.
• Деланти, Джерард, изд. Теодор В. Адорно. Лондон: SAGE, 2004.
• Боуи, Эндрю. Адорно и концы философии, Кембридж: Политика 2013

внешняя ссылка

• Адорно, Теодор. Эстетическая теория. Университет Миннесоты Press, 1996
• "Теодор Адорно". Интернет-энциклопедия философии.
• Зуйдерваарт, Ламберт. "Теодор В. Адорно". В Залта, Эдуард Н. (ред.). Стэнфордская энциклопедия философии.
• Теодор В. Адорно в Найти могилу
• Illuminations - The Critical Theory Project
• Одиссей и сирена разума: критика просвещения Франкфуртской школы опубликовано в Other Voices, n.1 v.1, 1997.
• "Адорно в 1950-е годы" Юргена Хабермаса.
• Дэниел Шерер, «Восприятие Адорно Лооса: современная архитектура, эстетическая теория и критика орнамента», Potlatch 3 (весна 2014 г.), 19–31.

Интернет-работы Адорно

• Работы Теодора В. Адорно или о нем в Интернет-архив
• Справочный архив Adorno на Marxists.org. Содержит полные тексты Просвещение как массовый обман, Надмирский характер гегелевского мирового духа и Минимальная мораль.
• Отрицательная диалектика на efn.org.